ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
он злостный дебитор, стукач, и плакса.
– Я… я… я заплачу, сколько скажете… не убивайте! – взмолился чмырь, заливая слезами песок.
Юрий легко поднялся, и, едва заметно кивнув, отошёл в сторону:
– Козлиные твои слова.
Сергей нажал на спуск. Связанный, с простреленным черепом, повалился на песок. Пуля зачеркнула жизнь незадачливого комерса, вознамерившегося перехитрить офис.
– У меня стрела на набережной, встретимся через полчаса в офисе, – сказал Юрий, усаживаясь в свою машину. – Не забудьте убрать говно.
Парням не нужны были напоминания – Тарас уже вынимал из багажника канистру с бензином.
* * *
Проехав по набережной, Юрий остановился позади белой «Волги» с милицейскими номерами, перед которой стоял черный Мерседес. Выйдя из машины, он подошёл к «Волге», и, устроившись на заднем сиденье, поздоровался за руку с сидящим за рулём Иосифом Григорьевичем, и кивнул находящемуся рядом с ним Владиславу Каданникову.
– Чего, какие дела?
Владислав в ответ протянул ему конверт.
– В Будапешт поедешь?
– У-у… заманчиво. Это что у нас, Венгрия?
Вынув из конверта фотографии, Юрий принялся их разглядывать.
– О-о… это же наш друг Мойша!
– Да, это он, – откликнулся Каданников. – Решил, что умнее всех – вы тут покурите писю в деревне, а я в Европе раскайфуюсь.
– Ого… домик у него знатный, и бричка. Да он парень со вкусом!
Юрий дошёл до листка с адресом.
– Что за название – Телки или Тёлки. Ага, названия у них ещё те.
И перевернул листок.
– Никита Морозко… Угу… А я его знаю – давно хочу потолковать с ним. А это ещё что? Синельников?
Иосиф Григорьевич повернулся к нему:
– Профессор медицины, ему терапия нужна, а не радикальная хирургия. Мы его отправим подлечить голову в Ложки, или 17-ю.
Сложив всё обратно в конверт, Юрий передал его Каданникову.
– Что ж, я готов помочь справедливому делу.
Тот обратился к Иосифу Григорьевичу:
– Давайте тогда обсуждать – когда, что, и как.
И они занялись. Иосифу Григорьевичу почудилась дымящаяся кровь. Да, на войне как на пиру – чем больше красного вина, тем больше под столом сраженных.
Глава 129
Из дневника профессора Синельникова
«Большинство живущих на земле людей не задаётся мыслью определить «добро». В чём оно, добро? Кому добро? От кого добро? Есть ли добро общее, применимое ко всем людям, ко всем племенам, ко всем положениям жизни? Или моё добро в зле для тебя, добро моего народа в зле для твоего народа? Вечно ли, неизменно ли добро, или вчерашнее добро сегодня становится пороком, а вчерашнее зло сегодня есть добро?
Приходит пора Страшного Суда, и о добре и зле задумываются не только философы и проповедники, а все люди, грамотные и безграмотные.
Подвинулись ли за тысячелетия люди в своих представлениях о добре? Есть ли это понятие, общее для всех людей, несть эллина и иудея, как полагали евангельские апостолы? Несть классов, наций, государств? А может быть, понятие ещё более широкое, общее и для животных, для деревьев, мха, то самое широкое, которое вложили в понятие добра Будда и его ученики? Тот Будда, который, чтобы объять добром и любовью жизнь, должен прийти к её отрицанию.
Я вижу: возникающие в смене тысячелетий представления морально-философских вождей человечества ведут к сужению понятия добра.
Христианские представления, отделенные пятью веками от буддийских, сужают мир живого, к которому применимо добро. Не всё живое, а лишь люди!
Добро первых христиан, добро всех людей сменилось добром для одних лишь христиан, а рядом жило добро для мусульман, добро иудеев.
Но прошли века, и добро христиан распалось на добро католиков, протестантов, добро православия. И в добре православия возникло добро старой и новой веры.
И рядом шло добро богатых и добро бедных, рядом рождалось добро жёлтых, черных, белых.
И, всё дробясь и дробясь, уже рождалось добро в круге секты, расы, класса, все, кто были за замкнутой кривой, уже не входили в круг добра.
И люди увидели, что много крови пролито из-за этого малого, недоброго добраво имя борьбы этого добра со всем тем, что считало оно, малое добро, злом.
И иногда само понятие такого добра становилось бичом жизни, большим злом, чем зло.
Такое добро пустая шелуха, из которой выпало, утерялось святое зёрнышко. Кто вернет людям утерянное зерно?
Что же есть добро? Говорили так: добро – это помысел и связанное с помыслом действие, ведущее к торжеству, силе человечества, семьи, нации, государства, класса, верования.
Те, кто борется за своё частное добро, стремятся придать ему видимость всеобщности. Поэтому они говорят: моё добро совпадает с всеобщим добром, моё добро необходимо не только мне, оно необходимо всем. Делая добро частное, я служу добру всеобщему.
Так добро, потеряв всеобщность, добро секты, класса, нации, государства, стремится придать себе ложную всеобщность, чтобы оправдать свою борьбу со всем тем, что является для него злом.
Но ведь и Ирод проливал кровь не ради зла, а ради своего Иродова добра. Новая сила пришла в мир и грозила гибелью ему, его семье, его любимцам и друзьям, его царству, его войску.
Но родилось не зло – родилось христианство. Никогда человечество не слышало таких слов: «Не судите, да не судимы будете. Ибо… каким судом судите, таким будете судимы, и какой мерой мерите, той мерой и вам будут мерить… Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. И так во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237
– Я… я… я заплачу, сколько скажете… не убивайте! – взмолился чмырь, заливая слезами песок.
Юрий легко поднялся, и, едва заметно кивнув, отошёл в сторону:
– Козлиные твои слова.
Сергей нажал на спуск. Связанный, с простреленным черепом, повалился на песок. Пуля зачеркнула жизнь незадачливого комерса, вознамерившегося перехитрить офис.
– У меня стрела на набережной, встретимся через полчаса в офисе, – сказал Юрий, усаживаясь в свою машину. – Не забудьте убрать говно.
Парням не нужны были напоминания – Тарас уже вынимал из багажника канистру с бензином.
* * *
Проехав по набережной, Юрий остановился позади белой «Волги» с милицейскими номерами, перед которой стоял черный Мерседес. Выйдя из машины, он подошёл к «Волге», и, устроившись на заднем сиденье, поздоровался за руку с сидящим за рулём Иосифом Григорьевичем, и кивнул находящемуся рядом с ним Владиславу Каданникову.
– Чего, какие дела?
Владислав в ответ протянул ему конверт.
– В Будапешт поедешь?
– У-у… заманчиво. Это что у нас, Венгрия?
Вынув из конверта фотографии, Юрий принялся их разглядывать.
– О-о… это же наш друг Мойша!
– Да, это он, – откликнулся Каданников. – Решил, что умнее всех – вы тут покурите писю в деревне, а я в Европе раскайфуюсь.
– Ого… домик у него знатный, и бричка. Да он парень со вкусом!
Юрий дошёл до листка с адресом.
– Что за название – Телки или Тёлки. Ага, названия у них ещё те.
И перевернул листок.
– Никита Морозко… Угу… А я его знаю – давно хочу потолковать с ним. А это ещё что? Синельников?
Иосиф Григорьевич повернулся к нему:
– Профессор медицины, ему терапия нужна, а не радикальная хирургия. Мы его отправим подлечить голову в Ложки, или 17-ю.
Сложив всё обратно в конверт, Юрий передал его Каданникову.
– Что ж, я готов помочь справедливому делу.
Тот обратился к Иосифу Григорьевичу:
– Давайте тогда обсуждать – когда, что, и как.
И они занялись. Иосифу Григорьевичу почудилась дымящаяся кровь. Да, на войне как на пиру – чем больше красного вина, тем больше под столом сраженных.
Глава 129
Из дневника профессора Синельникова
«Большинство живущих на земле людей не задаётся мыслью определить «добро». В чём оно, добро? Кому добро? От кого добро? Есть ли добро общее, применимое ко всем людям, ко всем племенам, ко всем положениям жизни? Или моё добро в зле для тебя, добро моего народа в зле для твоего народа? Вечно ли, неизменно ли добро, или вчерашнее добро сегодня становится пороком, а вчерашнее зло сегодня есть добро?
Приходит пора Страшного Суда, и о добре и зле задумываются не только философы и проповедники, а все люди, грамотные и безграмотные.
Подвинулись ли за тысячелетия люди в своих представлениях о добре? Есть ли это понятие, общее для всех людей, несть эллина и иудея, как полагали евангельские апостолы? Несть классов, наций, государств? А может быть, понятие ещё более широкое, общее и для животных, для деревьев, мха, то самое широкое, которое вложили в понятие добра Будда и его ученики? Тот Будда, который, чтобы объять добром и любовью жизнь, должен прийти к её отрицанию.
Я вижу: возникающие в смене тысячелетий представления морально-философских вождей человечества ведут к сужению понятия добра.
Христианские представления, отделенные пятью веками от буддийских, сужают мир живого, к которому применимо добро. Не всё живое, а лишь люди!
Добро первых христиан, добро всех людей сменилось добром для одних лишь христиан, а рядом жило добро для мусульман, добро иудеев.
Но прошли века, и добро христиан распалось на добро католиков, протестантов, добро православия. И в добре православия возникло добро старой и новой веры.
И рядом шло добро богатых и добро бедных, рядом рождалось добро жёлтых, черных, белых.
И, всё дробясь и дробясь, уже рождалось добро в круге секты, расы, класса, все, кто были за замкнутой кривой, уже не входили в круг добра.
И люди увидели, что много крови пролито из-за этого малого, недоброго добраво имя борьбы этого добра со всем тем, что считало оно, малое добро, злом.
И иногда само понятие такого добра становилось бичом жизни, большим злом, чем зло.
Такое добро пустая шелуха, из которой выпало, утерялось святое зёрнышко. Кто вернет людям утерянное зерно?
Что же есть добро? Говорили так: добро – это помысел и связанное с помыслом действие, ведущее к торжеству, силе человечества, семьи, нации, государства, класса, верования.
Те, кто борется за своё частное добро, стремятся придать ему видимость всеобщности. Поэтому они говорят: моё добро совпадает с всеобщим добром, моё добро необходимо не только мне, оно необходимо всем. Делая добро частное, я служу добру всеобщему.
Так добро, потеряв всеобщность, добро секты, класса, нации, государства, стремится придать себе ложную всеобщность, чтобы оправдать свою борьбу со всем тем, что является для него злом.
Но ведь и Ирод проливал кровь не ради зла, а ради своего Иродова добра. Новая сила пришла в мир и грозила гибелью ему, его семье, его любимцам и друзьям, его царству, его войску.
Но родилось не зло – родилось христианство. Никогда человечество не слышало таких слов: «Не судите, да не судимы будете. Ибо… каким судом судите, таким будете судимы, и какой мерой мерите, той мерой и вам будут мерить… Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. И так во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237