Карета въехала.
Но девушки и дуэнья остались. Они явно намеревались войти с другой стороны.
Я вдруг подумала, что одной из этих девушек вполне может быть моя дочь. Почему-то эта мысль повергла меня в ужас. Я поняла, что совсем не могу представить себе своих детей взрослыми. Для меня они остаются маленькими. Меня пугает само осознание того, что они уже выросли…
Но надо было решаться. Я быстро уверила себя, что эти юные красавицы не имеют ни малейшего отношения ко мне. Затем приблизилась к ним.
Должно быть, у меня оказался слишком взволнованный вид. Дуэнья посмотрела на меня с некоторым подозрением.
Я быстро опустила голову, стараясь казаться скромной просительницей. А разве я не была ею на самом деле? Была!
– Прошу вас! – поспешно произнесла я, обращаясь к дуэнье. – Вы ведь из дома де Монтойя, маркизов де Монтойя?
– Да, – в голосе ее слышалась подозрительность. – Чего вы хотите?
И тут выяснилось, что я ничего не продумала. Что сказать?
– Я… я хотела бы увидеться с маркизой де Монтойя! Мне нужно передать ей прошение.
– Кому? – вставила одна из девушек. – Бабушке или маме?
Я сообразила, что «бабушка» – это должно быть мать Хосе и Аны. Кто может быть молодая маркиза, я пока не могу определить. Но старой маркизе наверняка хоть что-то известно.
– Да, старшей маркизе, – ответила я.
– Вы можете передать прошение мне, – дуэнья едва приметно передернула округлыми плечами. – Маркиза получит его.
Разумеется, никакого прошения я не заготовила.
– Нет, – смутилась я, – мое дело такого свойства, что я сама должна отдать мое прошение маркизе. Когда она может принять меня?
– Бабушка ведь очень старая, она редко кого принимает, правда, Селия? – заметила девушка, обращаясь к подруге или сестре.
– Конечно! Я и не помню, чтобы кто-нибудь хотел добиться у нее аудиенции! – иронично откликнулась вторая девушка, состроив очаровательную гримаску.
«Дело плохо! – подумала я. – Возможно, старая маркиза уже в таком состоянии, что ничего не помнит и никого не узнает».
– Может быть, вам лучше поговорить с мамой? – по-доброму предложила первая девушка.
– Да, я согласна, – ответила я. А что мне еще оставалось делать?!
Но быть может лучше будет, если я назову какие-то имена?
– В сущности, я хотела бы увидеть Ану де Монтойя…
Девушка улыбнулась.
– Но это я! – удивление очень шло к ее совсем еще детским чертам.
Я поняла, что это дочь Аны и Мигеля. Уже легче!
– Не соизволит ли ваша матушка милостиво принять меня?
– Но она не Ана де Монтойя!
– Идемте, сеньориты! – дуэнья резко подхватила девушек под руки и повлекла к высокой дубовой двери. Ана оглянулась и в ее взгляде я прочла сострадание.
Дуэнья отперла дверь и пропустила девушек вперед, затем вошла сама, бросив на меня взгляд, исполненный подозрительности и даже, пожалуй, гнева.
Что она подумала обо мне? Скорее всего решила, что я одна из тех прилично одетых своден, которые по поручению знатных молодых вертопрахов передают юным девицам записки с дурными предложениями.
Ну, вот и все! Что теперь?
Странно, но я даже испытывала какое-то облегчение. На сегодня довольно. Завтра продолжу. А пока можно возвращаться домой. Я поймала себя на том, что дом Николаоса и Чоки стал для меня по-настоящему родным.
Я села в карету. Домой? Но Николаоса, вероятно, нет. Чоки спит. Я приказала кучеру медленно ехать по аллеям парка.
Кое-что я все-таки узнала. Я видела дочь неведомой мне Аны. Кажется, девушка очень красива. Но почему она сказала, что ее мать не зовут Аной? Неужели Ана умерла, Мигель вступил в новый брак и его дочь зовет мачеху «мамой»? Или просто Ана теперь зовется другим своим именем? Ведь в Испании при крещении знатный младенец получает много имен, чтобы иметь много святых покровителей…
Я приехала домой к обеду. Чоки попросил нас обедать в его комнате. Он был в хорошем настроении, расспрашивал Николаоса и меня о том, как мы провели день.
– Я провел день в скучных хлопотах, – сказал Николаос, – Прибыла большая партия английского сукна. Крупные мадридские лавки и богатые портные будут делать много оптовых закупок. Пришлось оговаривать кучу условий, подписывать договоры… Но Эмбер, надеюсь, провела день более интересно. Что вы скажете, янтарная сеньора?
Я с юмором рассказала о своем неудавшемся визите во дворец Монтойя. Чоки и Николаос не могли удержаться от смеха.
– Завтра поеду снова, – закончила я.
– Может быть, я могу помочь, – серьезно предложил Николаос. – Я торговец и знаю, как пройти в любой дом и добиться чьей угодно аудиенции.
– Нет, Николаос. Я должна сама все сделать. Было бы дурно мне снова затруднять вас.
Он не настаивал.
Глава сто двадцать седьмая
Наутро я отправилась снова к дворцу Монтойя. Я пыталась предварительно хоть как-то спланировать свои действия, но у меня ничего не вышло. Я просто решила, что дождусь появления юной Аны и буду упрашивать ее помочь мне попасть во дворец. Плохо, что я не знаю в лицо Ану-старшую и Мигеля. Но девушка назвала себя Аной де Монтойя! Что это значит? Скорее всего, только то, что титул маркиза перешел к Мигелю, ее отцу.
Я велела кучеру ждать меня близ парка. И отправилась к дворцу Де Монтойя пешком.
Я прохаживалась вдоль ворот. Привратники не обращали на меня внимания. Ждать пришлось довольно долго.
Наконец показалась карета, но не вчерашняя, другая. Кто-то выезжал.
Привратники распахнули ворота. Карета выехала на площадь. Я уже больше не в силах была ждать. Я кинулась к окошку кареты с криком:
– Выслушайте! Выслушайте меня! Умоляю! Кажется, я едва не оказалась под копытами. Кучер в нарядной ливрее резко натянул поводья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144