Да и вообще, что можно сделать из той хлопушки, которую, как мне сообщили, вы установили на баке?
- Ту пушку, что я установил на юте, никто хлопушкой не назовет. - Хотя лицо его было по-прежнему невозмутимо, слова явно дали ему пищу для размышления. - Как-никак у нее калибр четыре дюйма.
- Что с того? Чтобы пустить ее в ход, вам придется сделать разворот, а в это время "Тикондерога" уйдет еще дальше. Я уже называл причины, почему вы и в этом случае наверняка промахнетесь. После второго выстрела, кстати, наши палубные плиты будут так покорежены, что орудия задерутся к небесам и в дальнейшем вы их сможете использовать лишь в качестве зениток. Чем тогда вы предложите остановить "Тикондерогу"? Грузовой корабль, в четырнадцать тысяч тонн водоизмещением, не остановишь, помахав ему автоматом.
- До этого дело не дойдет. Элемент неопределенности, конечно, всегда существует. Но мы не промахнемся.
- Нет никакой необходимости в этом вашем элементе неопределенности, Каррерас.
- В самом деле? Как же вы предлагаете это сделать?
- Я считаю, этого вполне достаточно, - вмешался капитан Буллен. Авторитет коммодора "Голубой почты" придавал дополнительную значительность его хриплому голосу. - Одно дело - работать с картами по принуждению, совсем другое - по доброй воле корректировать преступные планы. Я все это выслушал. Вам не кажется, мистер, что вы зашли слишком далеко?
- Нет, черт возьми, - возразил я. - Ничто не будет слишком, покуда все мы не окажемся в военно-морском госпитале в Хэмптон-Родсе. Это до смешного просто, Каррерас. Как только он, судя по радару, подойдет на несколько миль, начинайте передавать сигналы бедствия. Одновременно, и лучше обговорить это сейчас, пусть ваши стукачи на "Тикондероге" примут от "Кампари" 808 и передадут его капитану. А когда он подойдет поближе, передайте ему по световому телеграфу, что угробили машину в борьбе с ураганом. Он наверняка о нем слышал, - я изобразил на лице утомленную улыбку. - При этом, кстати, вы будете недалеки от истины. И когда он к нам пришвартуется, а вы снимете чехлы с орудий - что ж, дело сделано. Он не сможет, да и не посмеет отвалить.
Каррерас уставился сквозь меня, затем слегка кивнул.
- Полагаю, что бесполезно убеждать вас, Картер, стать моим... скажем, лейтенантом?
- Достаточно будет переправить меня в целости и сохранности на борт "Тикондероги". Никакой иной благодарности мне не требуется.
- Это будет сделано, - он взглянул на часы. - Не пройдет и трех часов, как здесь появятся шесть членов вашей команды с носилками и переправят вас, капитана и боцмана на "Тикондерогу".
Каррерас вышел. Я окинул взглядом лазарет. Буллен и Макдональд лежали в кроватях, Сьюзен и Марстон стояли, завернувшись в одеяла, у двери в амбулаторию. Все они смотрели на меня, и выражение их лиц было, мягко говоря, весьма неодобрительным.
Тишину, воцарившуюся на неподобающее случаю долгое время, прервал неожиданно ясным и строгим голосом Буллен.
- Каррерас совершил пиратский акт единожды и готов совершить во второй раз. Таким образом, он окончательно зарекомендовал себя врагом Англии и королевы. На вас ложится обвинение в помощи врагу и прямая ответственность за потерю ста пятидесяти миллионов долларов золотом. Я сниму показания у всех присутствующих здесь свидетелей, как только мы окажемся на борту "Тикондероги". - Я не мог винить старика в чем бы то ни было. Он по-прежнему свято верил обещанию Каррераса о нашем благополучном устройстве. С его точки зрения, я просто облегчал до предела задачу Каррераса. Но время просвещать его еще не настало.
- Послушайте, - взмолился я, - не слишком ли сурово? Ладно, пусть пособничество, пусть соучастие, пусть даже подстрекательство, но к чему эта ерунда об измене?
- Зачем вы это сделали? - Сьюзен Бересфорд недоумевающе покачала головой. - Зачем вы сделали это? Помогали ему, чтобы спасти собственную шею. - К сожалению, время просвещать ее было также еще впереди. Ни она, ни Буллен не обладали достаточными актерскими способностями, чтобы сыграть утром свою роль, зная всю правду.
- И это, пожалуй, слишком сурово, - запротестовал я. - Еще несколько часов назад вы сами больше всех хотели убраться с "Кампари". А теперь...
- Я не хотела сделать это таким образом. Не подозревала, что у "Тикондероги" есть такой шанс спастись.
- Не хочу в это верить, Джон, - торжественно заявил Марстон. - Просто не желаю в это верить.
- Легко вам всем разговаривать, - огрызнулся я. - У вас у всех семьи. А у меня никого, кроме себя, нет. Можно ли меня винить в том, что забочусь о своем единственном родственнике?
Никто не попытался оспорить этот шедевр логического умозаключения. Я оглядел их всех по очереди, и все они один за другим - Сьюзен, Марстон, Буллен - отвернулись, даже не пытаясь скрыть выражения лиц. А затем отвернулся и Макдональд, но сначала все же успел незаметно подмигнуть мне левым глазом.
Я же расслабился и попытался заснуть. Никто не поинтересовался, как для меня прошла ночь.
12. Суббота. 6.00-7.00.
Когда я проснулся, все так же болели окоченевшие руки и ноги, я все так же дрожал. Но из мрачных глубин беспокойного сна меня поднял не холод, не боль и не озноб. Шум, скрип, скрежет металла по всей длине "Кампари", как будто корабль с каждым качком все дальше врезался в глубину айсберга. По медленному, вялому, безжизненному покачиванию я определил, что стабилизаторы не работали. "Кампари" лежал в дрейфе.
- Итак, мистер, - скрипучим голосом сказал Буллен, - ваш план сработал, черт бы вас подрал. Поздравляю. "Тикондерога" пришвартовалась.
- Так точно, - подтвердил Макдональд, - пришвартована к нам бортом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88