Никто не хотел тогда идти под
начальство молодого голодного капитана, сына нью-тайваньских
эмигрантов, и Ванвейлен набрал людей со всяческими прорехами в
биографии. За Вегой-20 это отребье отказалось лететь дальше, и
капитану пришлось продырявить пару горячих голов, чтобы охладить
остальные. Экспедиция завершилась довольно удачно, но по
возвращении Ванвейлена из компании вышибли.
Так вот появилась у Ванвейлена репутация, а заодно и файл в
федеральном компьютере. Ха-ароший файл, увлекательный, кабы не
этот файл, и не выбрал бы господин Бредшо себе такого капитана
для импорта геофизической демократии...


Когда у землян стало шестьдесят рабов, Ванвейлен снял с корабля
все оборудование, какое хотел, навьючил рабов копченым мясом,
саговой мукой и разобранным ракетным двигателем, запасся хорошей
водой и двинулся к побережью.
Дорогу в город дикари и в самом деле знали отлично. Через десять
дней земляне увидели с вершины холма городские здания. Тут рабы
сложили поклажу, сели под пальму, зажарили курицу, скатили
косточки к Городу вниз, собрали свои корзины и объяснили
Ванвейлену, что он может их, конечно, съесть, но в город они не
пойдут.
Ванвейлен не стал их есть, и земляне спустились в Город одни.
Маленький город с большим космодромом для народных собраний был
пуст лет триста. Время и отчасти землетрясение потрудились над
ним, но преуспели мало, ибо люди им не помогли.
Люди пропали, а душа города осталась на месте: виноградные
прессы и земляные печи для меди и золота, фрески на стенах, дома
и очаги, боги и оборотни-предки, спустившиеся с гор в виде
животных. В городских цистернах плескалась дождевая вода, но
изощренная система подземных каналов, пронизывавшая горные
террасы, была безнадежно разрушена. В доках рассыхались корабли
со звериными мордами, за стенами городских садов дичали яблони и
пчелы, в храмах на голодных богах истлела одежда, в золотых
рудниках на склонах гор обрушилась деревянная крепь: "Люди
вынесли из гор золото и потеряли интерес к этой земле," -
подумал Ванвейлен.
В храмах стояли яшмовые ларцы, в ларцах - сандаловые валики, на
которые когда-то были навиты шелковые свитки. Слова истлели.
Из-за обилия рисунков и подписей город сам был как большая
книга, но Ванвейлен не умел читать и только разглядывал
картинки.
На картинках текла обычная жизнь людей, вещей и исчадий
фантазии. Стучали по наковальне кузнецы, лавочники расхваливали
товар, умирали и воскресали боги, и над рудниками, похожими на
преисподнюю, росли золотые деревья с говорящими яблоками. Люди
были маленькие и с паучьими ножками, - те, кто рисовал
картинки-комиксы, знали, что главные действующие лица
нарисованных историй - не люди, а вещи более непреходящие:
Города, Сады, Священные Вещицы.
Но самое невероятное было - клады. Круглые монеты, квадратные
монеты, монеты со звериными головами и головами человеческими,
монеты с дырочкой посередине и вверху, но чаще всего: рубленые
слитки с номером и печатью, изображавшие множество людей на
площади. Детекторы обнаруживали заветные кубышки в пересохших
колодцах, в кладках печей, в самых бедных домах, и почти во
всех: золото, золото, золото.
Конечно, не одно золото. Были там вазы, драгоценные камни, мечи,
полуистлевшие ткани. Вещи продолжали жить: на рукоятках мечей
пели райские птицы, на клинках тявкали собачки, кувшины дремали,
стоя на маленьких лапах, сложив ручки на животе. И главное -
Ванвейлен нашел несколько морских карт, вырезанных на
черепаховых пластинках и на нефрите. Карты указывали рельеф
берега, направления течений и ветров, и кружки городов на том
берегу.
А через несколько дней Бредшо набрел на еще одну карту. Эта была
очень красивая карта. Ее никто не прятал в сундук, и она была
выложена плоскими камешками на внтуренней стене какого-то храма.
Центр карты был не на полюсе и не на экваторе, а немного к югу
от середины восточного материка, и в центре этом была выложена
ониксом черепаха. Восемь ног черепахи переходили в восемь
главных меридианов. Карта была выполнена в ортогональной
проекции, искажения нарастали по мере удаления от центра, и
заморский берег был мало на себя похож.

Город был, однако, покинут не совсем: не то снова приезжали
переселенцы, не то наведывались пираты. Длинный шпиль у храма на
городской площади был починен недавно, и на стапелях в доке
сидел новый корабль с одинокой мачтой и пустыми уключинами для
весел. Киль его, восемнадцати метров длиной, был вытесан из
одного куска дерева, и с обоих его концов удивленно посматривали
на землян два резных длинношеих дракона.
Ванвейлен осмотрел корабль и сказал:
- Вот на этот корабль мы погрузим вон то золото, и доплывем на
нем до материка.
Накануне отплытия, когда круглый корабль качался в бухточке, к
Ванвейлену, скорчившемуся у костра, подошел Бредшо. Ванвейлен,
сев на корточки, выгребал из углей завернутую в пальмовые листья
дикую курицу, - рецепт, подсмотренный у местного населения.
- Неужели вы действительно думаете дотащить все это золото до
"Ориона"?
- Да.
- Глупо. А знаете ли вы, во сколько раз грамм золота дешевле
грамма рения?
- Жаль, что горожане забыли спрятать свой рений в тайники.
- Глупо. Нас убъют за это золото.
- Нас убъют и без него. А вы что, боитесь, что мы потонем в
море?
- Просто я не люблю деньги.
- Мистер Бредшо, если человек говорит, что он не любит деньги,
это значит, что деньги его не любят.
Бредшо пожал плечами, и они некоторое время в молчании ели
курицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20