Если большинство местных считало
людей с корабля колдунами, то отец Адрамет сам был колдуном и
шарлатаном, и, в качестве такового, ни в какое колдовство не
верил.
Ванвейлен согласился с ним. В тот же день вечером, запершись в
горнице, Ванвейлен распотрошил пару патронов из минного
пистолета и преобразовал их в безоболочное взрывное устройство в
500 грамм тротилового эквивалента. Вместо взрывателя Ванвейлен
воспользовался сушеной веревкой из местных водорослей,
пропитанной гусиным жиром, - необыкновенные характеристики этой
веревки Ванвейлен успел отметить на деревенском празднике, где с
помощью веревки заставляли "бегать огонь по земле". Все это
хозяйство он сложил в самую обыкновенную долбленую тыкву и
вечером зарыл в развалинах храма, вывесив наружу хвостик,
рассчитанный на три часа горения.
Лавины в горах весной случаются часто, и поэтому никто во время
ночного пира не обратил внимание на взрыв: только Бредшо
укоризненно посмотрел на Ванвейлена, да Белый Эльсил заметил,
что, кажется, старая Мирг опять вздумала топать ногами, и что
ничего хорошего не бывает после того, как старая Мирг топнет
ногой.
А вечером, после пира, Белый Эльсил отозвал Марбода в сторону и
сказал:
- Сдается мне, Марбод, что этот Ванвейлен нашел стеклянную гору
под самыми нашими ногами, потому что вчера он искал в замке
веревку и лопату. И еще думается мне, что он умеет видеть в
темноте, потому что он искал лопату, а факелов не искал.
Утром Ванвейлен дождался, пока гости и хозяева уедут на охоту,
подхватил мешок с заготовленным снаряжением, и пошел к старому
городу.


Это утро было то самое утро, когда весна, в облике оленя, гуляет
среди почек и ростков. Марбод Кукушонок, Лух Медведь и еще
некоторые отправились на соколиную охоту встречать весну. По
дороге всадникам встретилась кучка крестьян: те замахали шапками
и попадали на колени перед Кукушонком, называя его Ятуном, но на
своем языке.
Лух Медведь обратил на это внимание благородных господ.
Кукушонок побледнел, но промолчал. Лух Медведь был первым
силачом округи и женихом дочери хозяина, прекрасной Идрис.
Накануне он опять проиграл Марбоду игру в кольцо, и невеста на
его глазах распорола шелковый копейный значок, который вышивала
два месяца.
Съехались к старому городу, где в дуплах развалин много было
птиц. Весеннее солнце, лед на лужицах, боевые веера, крики дам,
льдинки на земле, как пластины панцирей, и панцири поверх
кафтанов, как драконья чешуя. Пух перепелов летел как перья
Великого Вея, заклеванного противником, - скоро прорастет
просом.
Всех удачливей были две птицы: сизый, с темными усами по бокам
сапсан, принадлежащий Луху Медведю, и великолепный белый кречет
Марбода Кукушонка. Марбод получил от герцога трех птиц. Одного
оставил себе, другого отдал за убийство Ферла Зимородка, а
третий сдох месяц назад, и Марбод тогда два дня пролежал,
накрывшись с головой одеялом.
Боевой друг Марбода, Белый Эльсил, высмотрел на тропке следы
лошади, и сказал:
- Никак это отпечатки Жемчужной Пяди, той, которую ты, Марбод,
подарил чужеземцу. Сдается мне, что он поперся в стеклянную
гору, и как бы он не сломал свою шею.
Марбод возразил, что этот человек колдун, и шею ему сломать
трудно.
- Я же не говорю, что он сломает шею в горе, - отвечал Эльсил, -
а я говорю, что он свалится с лошади, потому что на лошади он
ездит хуже хомяка.
- Да, - сказала задумчиво прекрасная Идрис, гладя сизого
ястреба-перепелятника, - живой человек в стеклянный дворец не
полезет. Мой дед полез, но сошел с ума.
- Рассказывают, Марбод Кречет в Золотую Гору лазил.
Лух Медведь сказал преувеличенно громко:
- Так то рассказывают.
Через некоторое время Кукушонок незаметно исчез.
- Сдается мне, - сказал один из людей Луха хозяину, - что
Кукушонок принял близко к сердцу ваши слова.
Лух подумал: "Не мне жалеть, если он пропадет в стеклянной горе,
да и басни все это, нету тут никакой дырки на небо".
Охотники, однако, поскакали к старой катальпе.

* * *

Ванвейлен закрепил веревку за ствол ближайшего эвкалипта,
осторожно съехал в дыру и посветил фонариком. Как он и
предполагал, взрыв пробил каменный свод пещеры, - далеко вниз
уходила черная лестница, засыпанная грудами сверкающих
кристаллов.
Вдруг веревка закачалась и отошла от стены.
- В стеклянный дворец хотите?
Ванвейлен ошеломленно поднял голову.
Наверху стоял Марбод Кукушонок и правой рукой держал веревку, на
которой качался Ванвейлен. За спиной колчан, в колчане стрелы с
белой соколиной опушкой торчком над головой, и посреди стрел -
живой кречет. Птица топорщила крылья, гулькала. Ванвейлену не
очень-то понравилось висеть на веревке в руках Киссура.
Киссур поднатужился и выдернул его наверх.
- А раньше тут этой дырки не было.
- Не было, - буркнул Ванвейлен - так стало.
Киссур улыбнулся. Он знал, что колдун найдет заколдованый храм.
Он за этим и рассказывал о храме колдуну. Как только чужеземный
колдун увидит, как Киссур ищет заколдованный храм, он
обязательно заинтересуется этим делом.
- Я с вами, - сообщил Киссур.
- Не боитесь оборотня? - сказал Ванвейлен.
- Сроду того не было, - ответил Киссур, чтобы оборотень съел
кого-то днем.
- Тогда принесите факелы, - сказал Ванвейлен.
Глаза Киссура задумчиво сощурились.
Все колдуны очень непоследовательные люди. Сегодня они садятся
на облако и летят к богам, а завтра, если им надо идти из одного
сельца в другое, месят ногами грязь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20