Тоскливец от такого поворота событий совсем было затосковал, потому как выжимать из мужиков взятки ему теперь было не с руки. Да и Павлик загрустил, потому как сообразил, что из сельсовета украсть ничего не удастся, во-первых, из-за Дваждырожденного, а во-вторых, потому как все давно уже было украдено и даже бюст бывшего вождя был сделан не из цветного металла, а из дешевого гипса. Покрутился, покрутился Павлик полдня, да и ушел восвояси.А пока Голова разбирался со своим персоналом, на Петра Нетудыхату опустилось облако печали, из которого он не знал даже, как выбраться.А дело было вот как. Шел он как-то домой из своей мастерской, где весь день исправно просидел за образами, как вдруг почувствовал на себе чей-то обжигающий взгляд. Обернулся, а из дырки в заборе на него пялится свинья, та самая, всем известная, с зелеными глазами – черт-оборотень, стало быть.Петро уже было поднес руку к груди, чтобы перекреститься, но черт его опередил:– Не спеши, Богомаз, – прошепелявила свинья. – Новость у меня для тебя есть…Не нужно было Богомазу слушать дьявольское отродье, однако он то ли от усталости, то ли от любопытства оплошал и позволил свинье продолжить ее грязные домыслы.– Явдоха твоя-то – ведьма!– Брешешь! – возопил Петро и уже было поднял руку, чтобы перекрестить свинюку, но та, до того как исчезнуть, успела сказать. – А ты полюбопытствуй, чем она будет в сегодняшнюю ночь развлекаться…А дело было как раз в полнолуние, и Явдоха, разумеется, не могла упустить случая прокатиться над закиданной снегом Горенкой. Не подозревала она, что враг рода человеческого оклеветал ее перед нежно любимым супругом, которому она, однако, так и не рассказала, что женился он на доброй фее, – постеснялась, и как оказалось, зря.А в этот вечер, когда недолгий зимний день вдруг превратился в сумерки, а затем в ночь, Петро по своему обыкновению улегся в спальне рядом со своей веселой и прекрасной супругой. Явдоха расчесала на ночь свои дивные золотые волосы да и улеглась возле Петра, чтобы он, ощущая ее тепло, побыстрее заснул. Но тревога сжимала его сердце жестокими тисками, и он даже не знал, что ему делать, то ли к батюшке Тарасу бежать, то ли к Хорьку… Но какая от Хорька польза? Только раззвонит о его горе по всей деревне… Ведьма – это дело не простое, если, конечно, Явдоха и в самом деле ведьма. А тут как раз кукушка в часах прокуковала полночь, и Петро увидел, как Явдоха, крадучись, выходит из спальни и куда-то спешит. Он босиком, чтобы не шуметь, пошел за ней и увидел, что та, вцепившись в метлу, уже стремительно набирает высоту и ветер развевает ее золотые волосы в ночном небе…«Вот и закончилась сказка о моей любви, – подумал Богомаз, но как-то неуверенно, – хотя, с одной стороны, какие могут быть сомнения, если супруга моя так бойко обращается с метлой, но с другой – где это слыхано, чтобы ведьма дружно жила с человеком святой профессии… Да и черт мне совсем не приятель, подкузьмить он меня хотел, и я ему позволил, но с Явдохой поутру надо будет поговорить начистоту».И так себя успокоив, Богомаз заснул безмятежно, как усталый ребенок, и супруга его, возвратившись под утро, так и не почувствовала, что он проник в ее тайну.Но утром, когда он сидел за омлетом размером в колесо от «запорожца», Богомаз, перекрестившись, набравшись духу и отпив глоток крепчайшего чаю, откашлялся и сказал Явдохе следующее:– Свет очей моих, голубонька, ты не гневайся на меня, дурака, но враг рода человеческого явился мне вчера и больно меня обидел, сказав, что ты знаешься с нечистой силой и, будучи ведьмой, путешествуешь по ночам на метле. И сегодняшней ночью…– Ты подсматривал за мной! – горько, как подстреленная лебедушка, вскричала Явдоха. – Как ты смел поверить тому, кто причинил людям столько страданий…– Но ведь ты…– Ну что я… Послушай… Я тебе все расскажу.И Явдоха поведала Петру, как всадила в чертову задницу заряд дроби, когда тот уже к нему, к Петру, подбирался, и поэтому черт затаил на нее обиду, но пока они верят в Святое Евангелие, враг рода человеческого им не страшен. И долго-долго убеждала она его в своей невиновности и даже призвала батюшку Тараса, чтобы окропил их жилище святою водою и совершил молебен во избежание козней нечистой силы.Когда батюшка совершил все, что от него ожидалось, вкусно отобедал и ушел, на сердце у Петра отлегло.– Так, значит, ты у меня фея? – радостно и с облегчением вопрошал он свою прелестную супругу.– Только ты храни эту тайну. Я ведь и сама не знаю, почему именно я… Да это, наверное, и не важно… Только ты не пытайся черту отомстить – он хоть и кажется иногда старым и придурковатым, но на самом деле он очень опасен. Помни про Петра и Оксану! Всегда помни о них!Петро промолчал. Да и Явдоха не настаивала.В этот день он в мастерскую не пошел, а остался дома, отдыхал и размышлял. А вечером отправился в корчму с Хорьком, чтобы выпустить пар и немного развеяться после пережитых волнений.Но на следующий день проклятая свинья опять попыталась было сунуться к нему, когда он возвращался домой, но он слушать ее не стал и сразу перекрестился, чтобы она оставила его в покое. Но дальше – больше, что-то черту от него было нужно, потому как дня не проходило, чтобы свинья не явила ему свое поганое рыло – то из зеркала начнет с ним разговаривать, то из сугроба начнет клеветать на Явдоху, прямо спасу от нее не было, и понемногу у Петра стал созревать план. Правда, таким образом от черта еще никто никогда, вероятно, не избавлялся, но Петру стало как-то совсем невмоготу от присутствия нечистой силы и он, как и задумал, отправился к Дваждырожденному просить «ствол».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81