Вверх, вниз взлетал меч Скофнунг, завывая, как ветер, и падая с глухим свистом, как большой нож мясника. Адильс едва успел выпрямиться, как меч рассек ему ягодицы до кости. Кровь брызнула струей.
— Прими покамест этот позор, — крикнул конунг датчан, — и помни того, кому ты только что кланялся.
Адильс выпал из седла. Хрольф пронесся мимо. Перейдя на средний галоп обе ноги в стременах — он легко подхватил запястье, показывая, что вернул назад свое наследство и отомстил за конунга Хельги лучше, чем если бы просто прикончил его убийцу.
Все, кто боролись из-за рассыпанной добычи, видели, что произошло. В ужасе некоторые
вскочили на коней и поскакали, чтобы помочь Адильсу, который лишился сознания из-за потери крови. Они побоялись сделать еще что-нибудь, кроме как перевязать его раны и унести прочь с поля битвы. Не преследуемые никем, Хрольф и его воины поскакали своей дорогой.
С тех пор скальдов часто именуют золото «зерном Жердинки» или «посевом Фюрис». Хотя богатство и было брошено, однако воины с честью вернулись домой. А это никогда не будет забыто.
6
Конунг Хрольф и его двенадцать воинов въехали в лес. Вокруг стояли огромные сосны с толстыми стволами, солнечные лучи едва пробивались сквозь их высокие кроны, почти не рассеивая сумрак, царивший внизу. Воздух был слишком холодным, чтоб впитать сладковатый хвойный запах. Тропу, свободную от снега и валежника, покрывал густой мох, поэтому кони мчались в зловещей тишине. Они были сильно утомлены и постоянно спотыкались. Да и сами всадники тоже чувствовали усталость.
Вскоре дорога привела их к давешней лесной делянке. Они вновь с трудом могли разглядеть в лесном сумраке очертания дома, и было неясно, велик он или мал.
Тот же высокий старик стоял снаружи, опершись на копье, закутавшись в голубой плащ и надвинув на глаза широкополую шапку.
Конунг приветствовал его:
— Вечер добрый, Храни!
— Добрый вечер, конунг Хрольф Жердинка, — ответил хуторянин.
— Откуда он прознал об этом прозвище? — зашептал Вёгг. — К тому же я часто проезжал по этой тропе… и никаких хуторов здесь никогда не было.
— Замолчи, — заворчал на него Хвитсерк Швед. — Мы уже встречали этого старика, кто бы он ни был на самом деле.
— Добро пожаловать под мой кров, — пригласил их Храни.
— Что ж, благодарю тебя, — ответил Хрольф.
— Думаю, ваш поход был таким, как я предсказывал.
— Верно, ты не был ослеплен дымом, когда вглядывался в будущее.
Разместив лошадей в стойлах, хозяин повел воинов в ту памятную длинную залу, вновь освещенную яркими огнями. Опять они, словно во сне, вели долгие беседы, и опять гости чувствовали нечто ужасное в воздухе этого дома.
Хьялти прошептал об этом Бьярки. Норвежец кивнул.
— Да, и я тоже, — прошептал он на ухо своему другу, — но после того, что мы видели в доме Адильса, нам следует быть поосторожней с тем, что исходит из потустороннего мира.
Хрольф тоже всячески старался выказать свое расположение старику. Тот, сжав его локоть сухой костистой рукой, подвел конунга к столу, где были разложены меч, щит и шлем. Они были вычернены и выкованы каким-то диковинным образом.
— Это оружие, господин, я отдаю тебе, — воскликнул старик.
Хрольф насупился:
— Твое оружие слишком уродливо с виду, — ответил он.
Храни отпустил его руку. Кроваво-красный отблеск огня на мгновение отразился в единственном зрачке под полями глубоко надвинутой шапки. В недрах его длинной серой бороды губы растянулись в жесткой усмешке.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он.
— Мне бы не хотелось отвечать грубостью на гостеприимство хозяина… — начал конунг.
— Но ты считаешь, что мой дар не достоин тебя?
Хрольф пристально посмотрел в лицо Храни, наполовину скрытое тенью шапки, и сдержанно ответил:
— Мы только что были в логове колдунов и всяческой нежити. Возможно, там были произнесены заклятия, что могут принести нам несчастье, или наши враги раскинули хитрые ловушки, чтоб мы сгинули в этих гнилых сумерках. Меч Турфинг странствует по миру, и каждый его владелец всегда побеждает, но и сам он при этом становится вершителем зла и в конце концов гибнет от своего же клинка.
— Значит, ты считаешь, что оружие, которое я выковал, тоже несет проклятие?
— Нет, конечно, нет, но все равно я не могу взять его.
Холод, подобный дыханию ледяной пустыни, сквозил в словах Храни:
— Велико мое огорчение от того, что ты отвергаешь мои дары. Но я предвижу, что теперь с тобой случится столько же бед, сколь сильно ты унизил меня своим отказом.
— Я не хотел ничего подобного, друг! — сказал Хрольф, пытаясь улыбнуться.
— Не зови меня больше своим другом, — отрезал старик. — Ты не так мудр, как тебе кажется, конунг Хрольф. — Его свирепый взгляд пронял каждого из воинов до мозга костей. — И ни один из вас не столь удачлив, как вы думаете.
— Кажется, нам лучше уехать, — сказал Хрольф с расстановкой.
— Что ж, я не держу вас, — ответил Храни.
Больше старик не сказал ни слова. Он вывел их лошадей из конюшни, оседлал и взнуздал, а потом отошел в сторону и, опершись о копье, мрачно смотрел исподлобья на то, как они собираются в сумраке. Дружинникам показалось, что ничего плохого не случится, если они не простятся с хуторянином. Они вскочили в седла и поскакали, стараясь успеть отъехать как можно дальше от этого жуткого места, пока ночь не настигнет их.
Не успели они одолеть и мили, как густой туман окутал их по самые шлемы, и Бьярки остановил коня. Остальные поступили так же.
Плохо различимый в этой вечерней хмари, норвежец сказал, повернувшись к соратникам:
— Как поздно понимаешь свою глупость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102