Но когда эта грозная троица вошла в королевскую палату, Фроди принял их очень радушно: усадил у очага напротив себя и приказал королеве собственноручно подать им мяса и пива.
— Прошли те дни, когда я служила за своим столом конунгам и витязям, — печально сказала королева (а была она женщиной рослой, и косы ее отливали медью). — Думала ли я тогда, что придется мне принимать как хозяйке тех, кто пришел вынюхивать, где укрылись мои сыновья, моя плоть и кровь.
Конунг холодно посмотрел на свою новую жену.
— Да, моя Сигрид, тебе придется им услужить, — только и сказал он ей в ответ, и королева покорилась.
Среди челяди, которой иной раз удавалось подслушать под дверьми королевской опочивальни, поговаривали, что Фроди смирил королеву не побоями, которые только бы разожгли ее упорство, а силой воли и искусством страсти. Фроди был настоящий Скъёльдунг — крепкий, легкий на ногу, и, как ни опасен бывал в его руках меч, опасней меча было коварство конунга. Его лицо обрамляли прямые каштановые волосы и подстриженная борода, нос у него был с горбинкой, глаза смотрели неприветливо. Одевался конунг нарядно: в тот вечер на нем был зеленый, отделанный куньим мехом кафтан и красные штаны, заправленные в белые сафьяновые сапоги.
Фроди, убив предыдущего конунга датчан, поступил с Сигрид по закону: заплатил ей виру за убийство Хальфдана и, женившись, преподнес ей богатый брачный дар. Королева, которая со дня новой свадьбы все больше молчала и совсем перестала смеяться, все же надеялась постепенно смягчить своего сурового мужа. Датчанам новый конунг пришелся не по душе: он обложил их тяжкими податями, а судил так, что всякий приговор клонился к королевской выгоде. Но выхода не было — других Скьёльлунгов, кроме Фроди, не осталось, и кто бы посмел гневить Одина, возведя на престол человека не из его рода?
Лица колдунов, этих нечесаных страшилищ в драных черных плащах, выдавали их финское происхождение. Когда трапеза наконец закончилась, они, повесив свои котелки над огнем, принялись чертить руны и выкрикивать бессвязные заклинания перед королевским троном, стоящим меж двух деревянных столбов. На правом был вырезан Один, отец всякого ведовства, на левом — Тор, но фигура Молотобойца почти потонула во мраке. Почудилось, где-то завыл волк, завизжал дикий кот, хотя никто давно не видал этих зверей у стен Лейдры. Колдуны без сил рухнули на лавки. Фроди продолжал бесстрастно ждать ответа.
Наконец самый седой и морщинистый колдун нарушил молчание:
— Государь, мы смогли понять только то, что мальчишки находятся не на материке и все же недалеко отсюда.
Король, поглаживая бороду, сказал задумчиво:
— Мы искали их вблизи и вдали. Что-то не верится мне, чтоб они были где-то неподалеку. Правда, теперь я припоминаю островки около того побережья, на котором стоит дом их приемного отца.
— Тогда прежде всего вели обыскать ближайший к берегу из этих островов, — посоветовал старший колдун. — На нем не живет никто, кроме одного бедняка, но над этим островом стоит такой туман, что мы так и не сумели заглянуть в его лачугу. И сдается нам, что он, этот бедняк, совсем не так прост, как кажется.
— Что ж, попробуем поискать, — ответил король. — Чудно, если станется, что мальчишек посмел укрыть от меня нищий рыбак.
В ту ночь под Исе-фьордом действительно поднялся густой туман. Вифиль проснулся до зари и сказал своим приемышам:
— Чужая мощь рыщет в округе, она уже приближается к нам. Я чувствовал ее в ночном мраке, я чувствую ее и теперь, в предрассветной мгле. Эй, вставайте, Хроар и Хельги, сыновья Хальфдана, и схоронитесь на этот день в моем лесу!
И дети поспешили исполнить его приказ.
Ополдень на морском берегу появился отряд королевской стражи и приказал Регину дать им лодки для переправы. Туман уже поднялся, солнце играло на шлемах и наконечниках копий. Неприветливо встретил Вифиль незваных гостей. И таким же угрюмым он оставался, пока стражники обшаривали остров. Воины так ничего и не нашли, хотя потратили на поиски не один час. На ночь Регину пришлось оставить их у себя. Но нельзя сказать, чтоб это был радушный прием.
Назавтра стражники возвратились в Лейдру и поведали конунгу о своей неудаче.
— За смертью вас посылать! — рявкнул Фроди. — Тот старик — ведьмак. Возвращайтесь и попробуйте застигнуть его врасплох.
Люди конунга снова нагрянули на остров. Вифиль показал им все, что они потребовали, и все равно стражникам пришлось убраться несолоно хлебавши, так и не напав на след своей дичи.
Тем временем колдуны поведали Фроди о том, что некая тайна сокрыта на том острове, недаром его окутала завеса, непроницаемая для их глаз. Когда же вдобавок к этому он выслушал рассказ вождя своей дружины, то сперва побледнел, потом побагровел, а потом, стукнув кулаком, заорал:
— Хватит мне терпеть шутки этой деревенщины! Завтра с утра я сам с ним разберусь!
В то утро Вифиль рано пробудился от тяжелого сна. Тревожно было у него на душе, когда он, подозвав к себе Хроара и Хельги, сказал им:
— Дело плохо, чую я, что сюда плывет ваш дядя Фроди, чтобы любой ценой добыть ваши головы. А я не уверен, удастся ли мне спасти, вас и на этот раз. — Вифиль тяжко задумался, запустив пятерню в бороду. — Если вы, как прежде, все время будете сидеть в схороне, он, пожалуй, найдет вас. Сегодня вам лучше укрыться в лесу да почаще перебегать с места на место. А как начнут прочесывать лес, тут уж бегите в схорон… Главное, будьте невдалеке от дома, чтобы слышать меня. Услышите, что я кличу собак — значит, вам пора хорониться.
Хроар угрюмо кивнул, на лбу у него выступили капли пота, Хельги улыбнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102