Хроар же не только не сумел отговорить его, но и сам, загоревшись от речей Хельги, принялся строить планы мести.
5
Сэвиль с женой отправились в дорогу в сопровождении двух десятков своих людей. Дворовые мальчишки, Хам и Храни, вцепились было ему в рукава и принялись умолять, чтобы он взял их с собой, но ярл, расхохотавшись, сказал:
— Конечно, не возьму.
Начался небольшой снегопад. Все застыло от холода под низким и серым, точно вытесанным из сланца, небом. Поля и деревья обнажились: крестьяне давно убрали урожай. Над голыми полями с глумливым карканьем кружилось воронье. Копыта и колеса гремели по промерзшей дороге. Единственным ярким пятном была дружина ярла. На всех его воинах посверкивали шлемы, а на многих и кольчуги, за плечами развевались плащи: у кого синий, у кого зеленый, у кого желтый, у кого красный. Это были все больше молодые здоровяки, и пар веселыми клубами вырывался у них изо рта. Их косматые лошадки резво бежали вперед.
Сигню ехала в расписном возке, украшенном резьбой, серебром и золотом, который тащила четверка коней крупной южной породы. Возком, в котором, кроме нее самой, было две служанки, припасы в дорогу и подарки, правил возница. Сигню была рослой женщиной, и ее красивое, как у всех Скъёльлунгов, лицо украшали две янтарные косы. Она была одета в расшитое яркими узорами платье, а поверх него — в меховую шубу. Но глаза Сигню смотрели печально.
Медленно переезжая через древесные корни, возок Сигню плелся в конце поезда, и неудивительно, что она раньше, чем ее муж или кто-нибудь из его людей, услышала сзади какой-то шум. Оглянувшись, она увидела две странные фигуры, закутанные в драные, грязные плащи.
Поскольку из усадьбы забрали всех подходящих лошадей, Хаму и Храни пришлось поймать на выгоне двух необъезженных жеребят. Взнузданные веревкой, погоняемые терновой веткой, они, брыкаясь и бросаясь из стороны в сторону, кое-как везли мальчиков. Хам, погонявший своего коня криком, выглядел особенно забавно. Храни держался уверенней, но вдруг его лошадь сделала такой скачок, что капюшон слетел с головы наездника. Белокурые кудри рассыпались вокруг изможденного лица, на котором сквозь въевшуюся грязь и неопрятный юношеский пух перед Сигню вдруг проступили черты ее отца. Она вспомнила свои подозрения, бессознательно зародившиеся еще три года назад.
— Хроар! — Сигню вскрикнула, точно пораженная в грудь. — Но… но тогда другой — Хельги!
Хроар наконец справился со своим конем. Он снова накинул капюшон и обернулся к брату. Сигню, зарыдав, уронила голову.
По отряду пронеслась весть: что-то случилось с Сигню. Сэвиль, развернув коня, рысью поскакал назад. Это был смуглый, вилобородый человек, что называется, себе на уме. В возке, среди перепуганных служанок, рыдала его жена. Подскакав, он сразу спросил ее о том, что же произошло. Нет надобности обращаться к позднейшим пересказам, чтобы узнать ответ Сигню. В те времена знать всегда умела выразить свою мысль стихом, а Сигню к тому же унаследовала от предков скальдический дар. Она сказала такую вису:
Настигла смерть
Отпрыска Скъёльдунгов.
Рухнул дуб,
Ветви осталися,
Без седел скачут
Братья любезные
За Сэвиля ратью,
На пир поспешающей.
Ярл на мгновение замер в седле, затем, уже тронув коня, сурово сказал, обращаясь к вознице и служанкам:
— Негоже, чтобы об этом великом известии узнали посторонние.
И ярл поскакал навстречу мальчикам. Они спешились из почтения к хозяину.
— Ступайте домой, щенки! — заревел он. — Следовало бы вас повесить! Нечего вам делать в свите благородного человека.
Ярл повернул коня и галопом понесся обратно.
— Если он думает… — разозлившись, начал Хельги.
Хроар прервал брата:
— Если ты подумаешь, братец, то сообразишь, что он просто хочет скрыть нас от своих спутников. Это не угроза, а предупреждение. Видишь, наша сестрица плачет, должно быть, она признала меня и сказала о том мужу. Вот он и не хочет, чтобы еще кто-нибудь узнал, кто мы такие.
— Хорошо, — согласился с братом Хельги, — но что нам теперь делать?
Правду сказать, у них с самого начала не было никакого определенного плана. Они просто надеялись пробраться ко двору своего врага и высмотреть там, что к чему. Вот если бы им только удалось подобраться к конунгу Фроди так, чтобы достать его ножом, до того как стража их опознает и убьет… но Хроар полагал, что все это пустые бредни.
— Давай спешимся, — предложил он младшему брату. — За наше неповиновение Сзвилю придется наказать нас, а не накажет, так чужим это сразу бросится в глаза. Все равно с этими клячами слишком много хлопот. Бросим их у ближайшей усадьбы и пойдем дальше пешком.
Так они и сделали. Когда наступили ранние зимние сумерки, Сэвиль и Сигню воспользовались гостеприимством одного из поселян. Их свита устроилась на ночлег в теплых спальных мешках. А Хроару и Хельги пришлось всю ночь дрожать от холода в лесной чаще.
Зато назавтра их ждал недальний путь. В тот год Фроди справлял Йоль не в Лейдре, а в одной из своих небольших усадеб к северу от Хавена. В те времена у конунгов было в обычае проводить часть года в разъездах по своим владеньям, чтобы, собирая слухи, выслушивая жалобы и творя суд, укреплять тем свою власть. Кроме того, их главные палаты нужно было время от времени приводить в порядок.
Та часть Зеландии, о которой сейчас идет речь — малозаселенный, продутый всеми ветрами край верещаников и песчаных дюн. Усадьба конунга стояла в пустынном месте: к северу простиралась серая по зиме вересковая пустошь, к югу — чернел голыми ветвями лес. Это было едва ли не единственное жилье на много миль вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102