Хьялти так же поступил с другим берсерком. Все снова сели на свои места. Видно было, что у берсерков тяжело на душе.
Хрольф поднялся и сурово обратился к своим дружинникам.
— Сегодня вечером, — сказал он, — мы все убедились, что, как бы ни был воин отважен, силен и благороден, всегда найдется второй ему под стать. Я запрещаю вам затевать новые стычки в моем доме. Неважно, кто нарушит мое повеление — это ему будет стоить жизни. Вы можете вымещать свой гнев и ненависть на моих врагах сколько угодно и таким образом заслужить честь и славу. Пока моя дружина не станет столь совершенной, как она должна быть, я не успокоюсь. Еще раз говорю вам: будьте достойны самих себя.
Все высоко оценили слова конунга и поклялись в дружбе, что было явным лицемерием со стороны берсерков. Они глубоко затаили ненависть против Бьярки и Хьялти, надеясь отомстить им за все, и ни разу не сказали им ни одного доброго слова. Тем не менее они не осмелились довести дело до беды. Им пришлось не только прекратить докучать дружинникам конунга, но и перестать заноситься перед всеми остальными. Вскоре не только свободные, но и рабы стали говорить, что двор конунга Хрольфа — самое счастливое место в этом мире.
Через некоторое время Хрольф присоединил Ютландию к своим владениям. Велики были его деяния, что вершились по берегам рек, на холмах и вересковых пустошах, в лесах и долинах, и коварны были замыслы, коим Хрольф противостоял. Саги о его походах могут быть очень долгими, ибо всегда они рассказывают о великих победах.
Дома конунг Хрольф жил в роскоши. Вот в каком порядке он рассаживал своих воинов: справа от него сидел Бьярки, наиболее знаменитый среди них и, поэтому объявленный воеводой. Все стали называть его Будвар-Бьярки, так как «будвар» означает «сражение». Это прозвище настолько хорошо подошло ему, что и поныне многие называют его просто Будвар, как если бы это было имя, которое дал ему отец. Но Бьярки — истинное имя, его, и немало песен, горячащих кровь и зовущих в бой, зовутся «Бьяркамаал» — «Песнь о Бьярки». Как бы ни был он неистов в бою, он всегда оставался приветливым и прямодушным, жалел слабых и щадил врагов, которые сдались, никогда не брал женщину силой против ее воли и любил, когда малые дети смеялись его шуткам.
Справа от него сидел Хьялти Благородный. Сам конунг наградил его этим прозвищем. Каждый день пребывая среди дружинников, которые были в прошлом столь жестоки к нему, он даже не пытался мстить, хотя стал несомненно сильнее любого из них, да и конунг Хрольф посмотрел бы сквозь пальцы, если бы он хорошенько отделал некоторых особенно вредных.
Далее сидели несколько воинов, считавшихся одними из лучших: Хромунд Суровый, тезка конунга Хрольф Быстроногий, Хаакланд Грозный, Хрефил, Хааки Отважный, Хватт Высокородный и Старульф.
Слева от конунга занимали места те, кто по положению был не ниже Бьярки и Хьялти — Свипдаг, Бейгад и Хвитсерк. Еще левее восседали берсерки Агнара. Они всегда были угрюмы, и вряд ли это было приятное соседство для тех, кто сидел рядом. Только сила, которой они обладали, давала им право на почетное место. Как бы там ни было, старые раны беспокоили братьев из Свитьод не больше, чем других воинов. Разве что Свипдаг часто бывал печален, стараясь хмелем заглушить воспоминания о прошлом.
По обеим сторонам залы восседали лучшие воины, прославившие себя в битвах. Их было около трех сотен. Вместе они составляли буйную ватагу весельчаков и драчунов; город, да и окрестности всегда были наполнены их хохотом.
Кроме того, в королевском доме было полно челяди и гостей. Поскольку слава конунга Хрольфа росла с каждым днем, а торговые тракты и морские пути Дании были очищены от разбойников — корабли часто прибывали в Роскилде, Чепинг-Хавен и другие порты, груженные товарами из финских земель или с берегов Ледовитого моря, а то и из Ирландии, или Руси, или из самого сердца Саксонии, или из еще более далеких краев. Датчане торговали рыбой, янтарем, что приносят на берег волны, мясом, маслом, сыром и медом со своих хуторов. Также они сами строили большие корабли или пригоняли их из других мест.
Конечно было накладно жить так, как привык конунг Хрольф, особенно если учесть, что он был самым щедрым из всех дарителей. Однако того богатства, что стекалось в столицу со всех уголков его постоянно расширяющихся владений, было достаточно для обширных запасов и многочисленных трат. Кроме взимания податей со своих подданных, он сам владел богатыми усадьбами и многочисленными кораблями, бороздившими моря. Ему не надо было обкладывать суровой данью рыбаков, землепашцев и купцов, даже когда его походы были неудачны, к счастью его врагов, и дружине не удавалось захватить богатую добычу, несмотря на постоянные победы.
Тяжелее было держать в руках дружину, когда та пребывала в безделье, хотя почти всегда это ему удавалось. Каждый из воинов владел чем-то — будь то земельные угодья или корабли — за чем требовался постоянный присмотр. У каждого имелась где-нибудь поблизости возлюбленная, и в поисках тепла и уюта многие теперь отправлялись ночевать в свои дома рядом с королевскими палатами. Конунг поощрял успехи своих воинов в играх и ремеслах, так что все предавались им с охотой.
Однако, чем бы они ни занимались, Бьярки всегда был лучшим во всем. Он становился все больше дорог конунгу, который за короткое время пожаловал ему двенадцать больших усадеб и хуторов со службами по всей Дании, и, наконец, дочь Хрольфа Дрифа стала женой норвежца. Это была счастливая пара — рыжебородый великан и величавая молодая женщина с длинной прекрасной косой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102