Хезер задумалась, а затем спокойно произнесла:
– Ну и что это даст? Все равно ничего не получится.
– Как вы можете так говорить? – удивился Гриффин. – Ведь если ничего не делать, вы проведете в тюрьме всю оставшуюся жизнь.
У нее на глазах появились слезы. Гриффин продолжал убеждать ее:
– Ваши друзья очень за вас переживают. Они полностью на вашей стороне. Они любят вас. Чем дольше вы молчите, тем мучительнее это для них.
У нее задрожал подбородок. Но он решил не отступать.
Наконец она разрыдалась:
– Что вы от меня хотите?
– Я уже сказал: какое-нибудь имя, дату, место. Она закрыла лицо руками.
– Хезер, вы можете меня ненавидеть, – продолжал он, – но вы ведете себя как эгоистка. Речь идет не только о вас. Если вы не хотите сделать это ради своих друзей, сделайте это ради Мики, Мисси, Стар. Ваше молчание причиняет им боль.
Около минуты Хезер стояла, спрятав лицо в ладони. Наконец она отняла руки от лица.
– Айдан Грин, – монотонно проговорила она, а затем еще раз повторила по буквам: – АЙДАН ГРИН.
– Где я могу его разыскать?
– Сейчас? Я не знаю.
– А где он жил пятнадцать лет назад?
– В Сакраменто.
Она с тоской во взгляде посмотрела на него. Гриффин грустно улыбнулся, встал, подошел к ней, нежно обнял за плечи и проговорил:
– Спасибо, Хезер. Это нам поможет.
Мика возвратился из леса раньше, чем планировал. Пока он разматывал и устанавливал трубки поочередно у каждого дерева, мысль о рюкзаке не выходила у него из головы.
Зайдя на завод, он подошел к поленнице и достал старый рюкзак. На этот раз желание узнать, что же там, внутри, пересилило все другие чувства. Расстегнув застежки, он открыл рюкзак. Внутри было три конверта.
В одном лежали три черно-белые фотографии. На каждой из них были запечатлены две молодые женщины. В их лицах было что-то знакомое. Мике показалось, что он разглядел в их чертах какое-то сходство с Хезер. Мать и тетя? Бабушка и ее сестра? На обратной стороне не было ни имен, ни дат, ни каких-нибудь других пометок.
Спрятав фотографии, он взял другие конверты. На том, что был потоньше, значился чикагский адрес какой-то юридической фирмы. Мика открыл его, достал письмо, прочитал его, потом перечитал еще раз. Затем он открыл последний конверт. Внутри были две пластиковые карточки с именами, которые надевают на руку пациентам в больнице. На большей значилось имя Хезер, а на меньшей – новорожденной девочки Малоун.
Вот в чем дело. За шесть месяцев до того, как появиться в Лейк-Генри, Хезер родила ребенка, а затем отдала его на удочерение через юридическую фирму в Чикаго.
Мика тяжело вздохнул. Вроде бы он имел все основания негодовать. Хезер так и не родила ему ребенка, хотя знала, что Мика очень этого хочет. Но теперь он мог понять, как она мучилась из-за того, что ей по какой-то причине пришлось отдать девочку. Ему оставалось только гадать, что побудило ее к такому поступку.
Вдруг Мика услышал скрип шагов по утоптанному снегу. Он взглянул на дверь и увидел Гриффина.
Он и не подумал спрятать рюкзак. Хотя Гриффин был чужаком, Мика чувствовал себя с ним совершенно свободно.
Гриффин заговорил первым:
– Ты знаешь человека по имени Айдан Грин?
– Нет.
Мика передал Гриффину конверты:
– Это было в рюкзаке. Она прятала его все то время, что мы прожили вместе.
Как и Мика, Гриффин сначала посмотрел фотографии. Затем прочитал письмо из юридической фирмы и изучил пластиковые карточки с именами. Теперь у Гриффина было от чего оттолкнуться.
– Мы оба не зря провели день.
Он рассказал Мике о своем разговоре с Хезер.
– Теперь можно позвонить в юридическую фирму, изучить записи в родильном доме. Это хорошее начало.
Мике хотелось бы разделить решимость Гриффина, но его снова охватил страх. Открывалась дверь в прошлую жизнь Хезер, и он боялся узнать, что там за ней.
Позавтракав, Гриффин направился в город. Он остановился у магазина и, купив в кафетерии чашку кофе, пил его и прислушивался к ритму просыпавшегося города. Затем он направился к Мике. Они подъехали к дому одновременно – Мика только что отвез девочек в школу. Гриффин выбрался из кабины пикапа.
– Я передал вчерашнюю информацию одному моему знакомому, – сказал он, поравнявшись с Микой. – Он позвонит, когда что-нибудь узнает. Помощь нужна?
Второй день подряд светило яркое солнце, снег таял, звенела капель. Однако у Мики это буйство природы вызывало только озабоченность. За пару дней ему необходимо было завершить прокладку шлангов между деревьями. Работы было непочатый край.
По правде говоря, Гриффину самому хотелось поработать в лесу. Вечером у него состоялся очередной нелегкий разговор с Прентиссом Хейденом. Поэтому он принципиально решил не работать сегодня над биографией политика.
Они вынесли с завода и погрузили в грузовичок бухты шлангов. Затем начали медленно взбираться к вершине холма.
Остановив машину, Мика пристегнул на пояс футляр с инструментами и взвалил на плечо несколько бухт шланга.
– Видишь черный шланг? – спросил он.
Гриффин посмотрел на шланг, проложенный к участку, куда они направлялись.
– Это главная магистраль, – объяснил Мика. – Она лежит здесь круглый год. Конечно, за ней надо ухаживать, но это все-таки легче, чем убирать и прокладывать ее каждый раз заново. Сейчас мы будем монтировать отводные трубки. По ним пойдет сок от деревьев к основной магистрали, а уже по ней – вниз к заводу.
Привязав конец тонкого голубого шланга к самому дальнему от основной магистрали дереву, Мика протянул его к следующему клену, который стоял поближе к магистрали, затем еще к одному. При этом он расправлял и натягивал шланг, чтобы тот лежал ровно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47