– Который сейчас час? – спросила Поппи и, видимо, взглянула на настенные часы, потому что сама и ответила: – Почти одиннадцать.
– Я решил подождать, пока уедет твоя мама. Как прошел ужин?
– Спасибо, нормально.
– Она была очень любезна со мной. Но мне показалось, что вы не всегда ладите друг с другом.
– Наверное, это так, – ответила Поппи, но по ее тону можно было догадаться, что у нее на уме было что-то другое. – Гриффин, ответь мне на один вопрос. Когда ты брал кошку, ты думал обо мне?
– Ты имеешь в виду, думал ли я, что ты захочешь ее оставить? – несколько озадаченно спросил Гриффин.
– Нет, – настаивала она, – ты, наверное, решил, что мы будем хорошей парой. Она неполноценная, и я неполноценная. Это так?
– Нет, – честно ответил он. – Когда я брал ее у Шарлотты, я о тебе не думал. Я взял ее себе, потому что… она чем-то тронула меня. Она заслуживает хорошего дома.
– Потому что ока слепая?
– Да, наверное.
– Ты так же относишься и ко мне?
– У тебя и так есть прекрасный дом, – пошутил он.
– Но у меня нет мужчины. А вдруг то же самое чувство, которое заставляет тебя взять в дом слепую кошку, руководит тобой и в отношениях со мной. Знай, я не такая, как ты думаешь. Если бы захотела, я не была бы сейчас одинока. После несчастного случая за мной многие ухаживали. Так что не думай, что я во что бы то ни стало хочу кого-то заполучить.
– То же самое я могу сказать и о себе, – ответил Гриффин. – Я мог бы встречаться со многими женщинами.
– Так почему же ты этого не делаешь?
– Я и сам не знаю. Наверняка они были бы менее задиристыми, чем ты. Но мне это в тебе как раз и нравится. Те другие не вызывают у меня такого интереса.
– Значит, это простое любопытство? Любопытно, как это получится с женщиной, у которой парализованы ноги?
– Поппи, прекрати! – рассердился он. – Ты мне интересна, потому что ты – думающий человек. Ты делаешь то, что хочешь делать.
Она надолго замолчала.
– Я сейчас подъеду, – сказал Гриффин, когда услышал в трубке чуть ли не стон.
– Нет, не надо, – еще несколько раз всхлипнула Поппи, а потом медленно сказала: – Со мной все в порядке.
– Расскажи мне о Хезер. Она что-нибудь тебе сказала?
– Не знаю.
– Что значит, не знаю?
– Возможно, и сказала, но я в этом не уверена.
– Она Лайза?
Поппи не ответила. А Гриффин не хотел настаивать.
– Ты не возражаешь, если я приеду утром и приготовлю тебе завтрак?
– Я сама могу приготовить себе завтрак.
– Я знаю, но я люблю готовить, а на моем Медвежьем острове возможностей для этого не слишком много. Я умею готовить прекрасные французские тосты. Ну так что?
– Ты заинтриговал меня. Я люблю французские тосты.
– В восемь не рано?
– Нет.
– Значит, договорились о свидании. – Он тут же пожалел, что брякнул о свидании.
После паузы она уже спокойным голосом сказала:
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что позвонил. За то, что беспокоишься, когда у меня плохое настроение. Другие этого не делают.
– Моя дорогая плакса, ты же вечно делаешь вид, что со всем справишься самостоятельно. Но на самом деле всегда приятно, чтобы кто-нибудь хоть иногда тебе помогал.
– Ты прав, – медленно проговорила она. – Смотри веди машину поаккуратнее.
– Не беспокойся. Спокойной ночи.
– И тебе тоже.
Поппи лежала в постели, а за окном светила луна. Сейчас она не думала о Гриффине, хотя сначала все ее мысли были только о нем. Не думала она и о Хезер. Она вспоминала Перри Уокера.
Он был симпатичным парнем – под метр девяносто ростом, с рыжеватыми волосами, смеющимися глазами и широкой обаятельной улыбкой. В тот вечер, стараясь перекричать рев двигателя снегохода, он рассказывал ей какой-то анекдот. Наверняка неприличный. Но ужас того, что произошло через несколько мгновений, вычеркнул из ее памяти, что именно он говорил.
Поппи вспоминала, каким был Перри, пыталась представить, каким он мог бы стать, если бы не трагедия. Она подумала, что сейчас у него был бы уже целый выводок детишек. И не потому, что он бы так запланировал, а просто по беспечности. Она пыталась представить, что было бы, если бы они поменялись местами – если бы суждено было погибнуть не ему, а ей. Может быть, он стал бы совсем другим?
Поппи почувствовала рядом какое-то движение. Это была кошка. Она лежала, свернувшись клубочком, у нее под боком, а теперь встала, подошла к краю кровати, спрыгнула на пол и принялась вылизываться.
Поппи подумала, всегда ли Виктория была самостоятельной и ловкой или она стала такой только после того, как ослепла. Да, в смелости и достоинстве ей не откажешь.
Это и понятно. Над Викторией ведь не тяготело чувство вины.
Глава шестая
Поппи хотела сделать зарядку и принять душ до приезда Гриффина, поэтому встала очень рано.
Проделав обычный набор упражнений на тренажере, она пересела в коляску и бросила взгляд на параллельные брусья. Опираясь на брусья руками, она могла бы усилием брюшного пресса поочередно переставлять ноги. Она могла бы заставить себя делать это.
Поппи перевела взгляд в угол. Там на стене висели специальные приспособления наподобие протезов, которые пристегиваются к ногам. Они выглядели ужасно, и их было довольно трудно надевать. И зачем мучиться с ними, если она так легко передвигается на коляске.
А потом Поппи вспомнила, какой беспомощной она себя почувствовала, когда Стар Смит ушла от нее в лес.
– А ты не ошиблась? – переспросил Гриффин. – Ты уверена, что она произнесла именно эти слова?
– Следи за моими губами.
И Поппи беззвучно, одними губами произнесла три слова.
– Да, ты права, – согласился он. – Значит, она Лайза? Когда Поппи, низко склонив голову, легла щекой ему на колени, у него от жалости к ней чуть не разорвалось сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47