– Как же мне хочется обнять тебя! Только не знаю, хочешь ли этого ты?
– Я не нуждаюсь в объятиях, – сухо ответила она.
– Я и не говорил, что нуждаешься. Но, может быть, хочешь?
Конечно, ей этого хотелось. Уже так давно ни один мужчина не обнимал ее, по крайней мере по-настоящему – так, чтобы она могла почувствовать себя как за каменной стеной.
Поппи глубоко вздохнула:
– Со мной все в порядке. – Она не могла обсуждать с ним свои переживания. – Значит, это ты рассказал им о Хезер.
Лучше было поговорить об этом, а не о ее личных проблемах.
– Нет, я только сказал брату, что знаю женщину, похожую на Лайзу. Но он хороший детектив.
Его откровенность придала Поппи сил.
– Зачем ты приехал? Если ко мне, то учти: меня прежней нет уже двенадцать лет. А если ты собираешь материал для статьи, я тебе не помощница.
– Наоборот, я думал, что это я могу помочь тебе.
– Неужели? – Она не хотела принимать от него помощь. – Кстати, у тебя расцарапано лицо.
Он осторожно потрогал багровую царапину.
– Пришлось побороться, прежде чем удалось убедить пикап, что я, а не он хозяин ситуации.
Он потрогал отросшую щетину на подбородке.
– Да и палец у тебя посинел. Так кто выигрывает битву?
– Я. Определенно я. Я натопил дом, включил свет. Пока не удается подключить воду, но я этим занимаюсь.
– Можешь не стараться, – не без некоторого ехидства сказала она. – Воду можно будет подключить только весной.
Гриффин был озадачен.
– Правда?
– Да. И еще хочу сказать тебе кое-что. В это время года здесь нет гагар. Ты слышал, как Билли Фаррауэй играет на дудочке, которой летом он приманивает гагар. Ему семьдесят пять лет. Зимой он перевозит свою кабинку для подледного лова с места на место. Если ты с ним еще не встретился, то обязательно встретишься. Он тебя обязательно найдет.
– Дудочка? Ты уверена? Я рассказал в кафе «У Чарли», что слышал крики гагары. И никто не сказал мне о дудочке Билли.
– Никто и не скажет.
– Значит, местные хотели надо мной посмеяться? Поппи кивнула. Она вдруг поняла, что с царапиной на щеке, щетиной на подбородке, взъерошенными волосами он выглядел еще более привлекательным и мужественным.
– Ты видела Хезер? – спросил Гриффин.
– Да. Но она очень плоха. Не может ни о чем говорить.
– И это тебя так расстроило?
Поппи вспомнила: он видел, какой зареванной она приехала.
– Я сидела с дочками Мики. Младшая, Стар, ушла в лес, и я не могла поехать за ней. Я запаниковала. Я давно не чувствовала себя такой беспомощной. А потом еще Мика вернулся от Хезер с каменным лицом.
– Молодец, что заботишься о девочках, – сказал Гриффин.
– Они для меня как родные. Это же девочки Хезер. Не юридически, а во всех остальных смыслах, – объяснила она.
– Почему не юридически? – поинтересовался он.
– Они с Микой не женаты.
– Почему? Сколько лет они живут вместе?
– Четыре года. Хезер никогда не заговаривала с Микой о браке – не хотела, чтобы девочки подумали, будто она пытается занять место их родной матери.
– Ты знала их мать?
– Да. Она разбилась на машине. Стар тогда было два месяца.
– Они с Микой любили друг друга?
– Да, по крайней мере вначале, – сказала Поппи. – Марси выросла здесь, в нашем городке. Но думаю, ей всегда хотелось чего-то большего.
– Если ей хотелось чего-то большего, почему она вышла за местного парня?
– Вероятно, потому, что он высокий, темноволосый, привлекательный. Это клише, но он именно такой. Он неразговорчивый, а значит, загадочный. Но до знакомства с Хезер я не очень хорошо знала Мику. Его не просто узнать. У меня ты еще можешь выудить кое-какую отрывочную информацию. Но от него ты ничего не добьешься.
– Все зависит от доверия. А ты ведь мне доверяешь.
– Извини, но это не так.
– Нет, в глубине души ты мне все же доверяешь. С Микой можно установить контакт?
– Если он узнает, что все началось с тебя, то нет.
– А если не узнает? Его можно как-то разговорить?
– О погоде, дровах, сборе сока? Может быть. Но, сказав, что хочешь писать о Хезер, ты не услышишь от него ни слова.
– Я не могу писать о ней, даже если бы захотел. Я по горло занят биографией Прентисса Хейдена.
Поппи не надо было объяснять, кто это такой.
– Очень впечатляет. Но скажи, что ты тогда здесь делаешь?
– Завоевать тебя мне все равно не удастся, так что я приехал не за этим. Я хочу загладить свою вину. Если бы не я, ничего бы не произошло. Но я могу попытаться исправить ситуацию. У меня хорошие связи по всей стране.
– По работе?
– Некоторые – да. Некоторые через отца. Он юрист, возглавлял разные крупные компании.
Поппи знала, что Гриффин и сам богат. Он обмолвился об этом еще осенью. Вдруг у нее промелькнула догадка.
– А твой отец случайно не Пайпер Хьюз?
– Да, он самый. – Гриффин взял пульт и включил телевизор. – Отец, конечно, преуспевающий человек. Но большая часть наших денег от деда. – Гриффин переключал каналы. – Свежих новостей нет?
– Нет. И не будет еще двадцать девять дней.
– Этот срок можно сократить, если мы найдем доказательства ее невиновности. Обвинения могут быть сняты.
– Значит, все зависит от твоих связей. Чего это будет стоить?
– Возможности принять душ. Ее глаза округлились.
– Нет, серьезно, – заверил Гриффин. – Мы, богатые мальчики, привыкли к горячей воде. У меня в доме ее нет. Знаешь, какой я грязный? Давай заключим сделку. Один факт о Хезер, или Лайзе, за возможность один раз принять душ.
– Я не разрешаю посторонним мужчинам пользоваться моим душем. Попроси кого-нибудь еще.
– Да? И снова сделать из себя посмешище? Надо мной и так уже смеются из-за гагар. Ладно тебе, Поппи. Тебе меня не жалко? Будь другом.
Поппи не хотелось, чтобы он принимал душ в ее ванной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47