Что это значит?
– Меня считают красивой женщиной. По крайней мере, люди говорят мне, что я красива, журналы и газеты расписывают меня, как красавицу. Я говорю это не для того, чтобы похвастаться. Мне твердят об этом с детских лет. Из-за этого я столько над собой работаю. В этом причина, почему ежедневно, в любую погоду я проплываю сорок кругов в бассейне. В этом причина, почему я часть дня вожусь с Пуки над моими волосами, а с Бланшет над моим маникюром. Именно поэтому я дважды в год езжу в Париж за нарядами.
– Я все это знаю, – сказал Жюль.
– О да, я уверена, что знаешь. Я также уверена, что тебе нравится иметь меня под боком, когда ты ходишь на бесконечные обеды, которые ты вынужден посещать. Я знаю, что тебе нравится – и ты даже нуждаешься в этом, – как я привлекаю интересных людей и развлекаю гостей на твоих приемах, когда ты хочешь произвести впечатление на человека, который нужен тебе для бизнеса.
– Да, это правда.
– Но мне этого недостаточно, Жюль. Ради такой любви, которую ты проявляешь ко мне, я с таким же успехом могла выйти замуж за Гектора.
– Я действительно люблю тебя.
– Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о любви в истинном смысле этого слова, что значит заниматься любовью. Я ведь не манекен, не просто хозяйка дома, я – женщина.
Конечно, он понимал. Он боготворил жену. Он не мог представить жизни без нее. Его женитьба была контрактом, таким же обязательным, как любой деловой контракт, который он когда-либо подписывал. Предупреждая дальнейшие подозрения, он снова стал более внимательным к своим супружеским обязанностям, по крайней мере, на какое-то время, но возникли осложнения, осложнения сексуального характера, о которых он и не помышлял.
* * *
Настоящее ее имя было Хоулихен, Флерет Хоулихен, но она его терпеть не могла. «Разве я не достаточно похожа на ирландку без этого противного имени Флерет Хоулихен?» – часто спрашивала она, тряхнув рыжими волосами. Когда она мечтала стать актрисой, а работала официанткой в кафе «Вайсрой» на Сансен Стрип, то изменила свое имя на Ронду Марч, в честь Ронды Флеминг, рыжеволосой кинозвезды, которую обожала ее мать. В «Вайсрое», как говорили, готовили лучший кофе в Западном Голливуде, и именно здесь она встретила Жюля Мендельсона, который был любителем кофе, выпивая в день по десять чашек. Он зашел в кафе «Вайсрой» в тот день, когда кофеварка в его офисе сломалась. На груди у нее была прикреплена табличка с именем «Ронда».
Жюль Мендельсон был не из тех, кто заговаривает с официантками в кафе, но в тот день, по причине, ему самому не понятной, он сказал официантке с рыжими волосами с табличкой с именем «Ронда» на груди:
– Вероятно, все зовут вас Ред.
– Нет, не зовут, – ответила она, довольно решительно. Она была красива и привыкла иметь дело с похотливыми мужчинами пожилого возраста. – Если на то пошло, мне не нравится, когда меня называют Ред.
– Как же вас тогда называют? – спросил он.
Ему было явно интересно, что она ответит, и она почувствовала, что ошиблась, приняв его за похотливого джентльмена.
– Вас интересует мое имя?
– Да.
– Ронда, – сказала она, показывая пальцем с красным маникюром на табличку на груди.
Он взглянул на нее поверх «Лондон Файненшнл Таймс», в то время как она протирала столик бирюзового цвета губкой, и сказал:
– Вы не похожи на Ронду.
– Я подумываю изменить его на Ронделл.
– О, нет, только не Ронделл.
– Хотите кофе? – спросила она. – У нас подают лучший кофе в Западном Голливуде.
– Да.
Когда она поставила перед ним чашку кофе, он спросил:
– Каким было ваше имя до того, как вы его сменили?
– Вам оно не понравится.
– Почему же?
– Флеретт Хоулихен, – сказала она почти шепотом. – Меня от него корежит. Представьте его в титрах фильма.
Он засмеялся.
– Флеретт… Что ж, мне нравится.
– Не может быть!
– Нравится, правда.
– Вот чокнутый! – сказала она, хотя ей нравилось поговорить о себе.
– А что если так: Флосси?
– Еще хуже, чем Флеретт.
– Тогда, Фло?
– Хм… – Она замолчала, обдумывая его предложение.
– Когда-то я знал некую Фло, – сказал Жюль, не желая углубляться в разговор, – она тоже была красивая девушка.
Так она стала Фло.
* * *
В то время Фло Марч было двадцать четыре года, и хотя она была не первой красавицей в городе, но одной из самых хорошеньких, поскольку рыжие волосы, голубые глаза и кожа цвета сливок привлекали внимание к их обладательнице. Время от времени разные мелкие агенты, которым она подавала по утрам кофе, приглашали ее на свидания, но не на съемки или званые обеды в рестораны, а именно туда ей страстно хотелось попасть. Они вели ее обедать в другие кафе, и все ждали от нее одного, что она обычно им и давала, потому что легче сказать «да», чем «нет», чтобы избежать ссоры. Гектор Парадизо, живший на Голливудских холмах недалеко от «Вайсрой», каждое утро завтракал в кафе и часто рассказывал Фло о том, где провел вечер накануне: на приеме у Фей Конверс или у Роуз Кливеден, или, что было самым интересным, у Паулины Мендельсон. Фло любила слушать рассказы о приемах, особенно у Паулины Мендельсон. Она читала каждое слово о Паулине Мендельсон в газетных колонках светской жизни или в журналах мод, которые Гектор частенько оставлял ей после того, как сам их прочитывал. Фло была не такая глупышка, чтобы не знать о другой стороне жизни Гектора, о той стороне, о которой никто никогда не распространялся. Шустрые ребята со Стрип заходили в «Вайсрой» и рассказывали ей о своих похождениях с богатыми парнями, которые останавливались на своих «мерседес-бенцах» и «роллс-ройсах» на Стрип, договаривались с ними о цене и везли их к себе домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162