– Она еще сказал, что ты выглядишь привлекательно в клетчатых трусах.
Филипп улыбнулся.
– По крайней мере, она не видела твою татуировку, знаешь, где.
Филипп рассмеялся.
– Хочешь знать, Филипп?
– О чем ты?
– Мне она понравилась.
* * *
Выдержка из колонки Сирила Рэтбоуна в «Малхоллэнде»:
В кафе распространяются слухи… Кто та рыжеволосая красавица, утешавшая миллиардера Жюля Мендельсона в палате отделения реанимации в тот момент, когда его жена, элегантно одетая Паулина Мендельсон, вошла в палату?
* * *
– Алло?
– Мисс Марч?
– Да.
– Говорит Сирил Рэтбоун.
– О, Боже!
– Надеюсь, я не оторвал вас от попытки покончить с собой?
– Что вы хотите этим сказать? Сирил хихикнул.
– Это просто шутка, мисс Марч.
– У вас есть чувство юмора, мистер Рэтбоун?
– Просто по вашему голосу слышно, что вы, как бы это сказать, слишком безутешны. Я правильно подобрал слово? Безутешны?
– Чем могу быть вам полезной?
– Мне надо встретиться с вами, мисс Марч.
– О, нет.
– Мне бы хотелось взять у вас интервью.
– О, нет.
– Почему?
– Нет.
– Вы заслужили доброе имя за спасение его жизни, мисс Марч.
– Я?
– Тот метод оживления – дыхание рот в рот, благодаря которому вы спасли Жюля Мендельсона. Вы научились его делать, когда работали официанткой в кафе «Вайсрой».
– Откуда вам это известно?
– Я был в вашем доме.
– Вы были? Когда?
– Я – тот, кто вызвал по телефону «скорую».
– Это были вы? Значит, тот парень был Сирил Рэтбоун, фельетонист? Это были вы?
– Совершенно точно.
– Послушайте, мистер Рэтбоун.
– Я слушаю.
– Я всегда думала, что умру от счастья, если обо мне напишут в вашей колонке, хоть разочек, но сейчас я этого вовсе не хочу, если вы даже упомянете мое имя.
– Думаю, нам надо встретиться.
– Нет.
– Но почему?
– Боюсь, я должна повесить трубку, мистер Рэтбоун.
* * *
Выдержка из колонки Сирила Рэтбоуна в «Малхоллэнде»:
В кафе распространяются слухи… Не по той ли причине миллиардера Жюля Мендельсона тайно перевезли из отделения реанимации «Крыла Мендельсонов» в Медицинском центре Седар-Синай в его горное поместье «Облака» в пятницу днем, что некая рыжеволосая красавица смогла проникнуть в его палату, переодевшись медсестрой?
* * *
У ворот больницы, а затем у ворот «Облаков» Паулина находилась рядом с Жюлем, держа его за руку и сохраняя приятное выражение лица, пока фотографы, освещая вспышками, снимали их сто или двести раз.
За воротами имения «бентли» снизил скорость и задним ходом направился к дому. Шофер Джим выскочил из машины и открыл дверцу. Первой вышла Паулина. Затем Джим помог выйти из машины Жюлю. Дадли, дворецкий, подбежал к машине, толкая перед собой коляску. Несколько минут Жюль стоял, опершись на трость, пока к нему не подкатили коляску. Слуги, наблюдавшие за ним из окон дома, не были готовы к столь изменившемуся облику хозяина. Он выглядел усохшим, совсем стариком, хотя ему не было еще шестидесяти лет.
Оказавшись, наконец, в доме, за закрытыми дверьми, Паулина продолжала сохранять то же спокойствие перед Дадли, как перед фотографами.
– Я бы выпила чаю, Дадли, – сказала она, стремясь избавиться от его присутствия до того, как он скажет что-нибудь сочувственное. – Уверена, мистер Мендельсон тоже хочет выпить, не так ли, Жюль?
– Да, да, прекрасно, виски, Дадли, и немного воды, – сказал Жюль. Цвет лица его был бледный, и он значительно потерял в весе. Когда он говорил, голос его был чуть громче шепота.
– Но для мистера Мендельсона виски налей совсем немного, Дадли, – сказала Паулина. – Я забыла спросить доктора Петри, можно ли ему пить спиртное.
– Подать в библиотеку? – спросил Дадли.
– Хорошо, да, прекрасно.
Оставшись одни в своем великолепном парадном холле, где лестница как бы парила в воздухе, а по стенам висели шесть полотен Моне и бело-голубые китайские вазы с орхидеями из их оранжереи, стояли у подножия лестницы, Жюль и Паулина посмотрели друг на друга.
– Я должен здесь немного отдохнуть, Паулина, – сказал он. – Иначе не смогу подняться по лестнице.
– Конечно. Сядь здесь. Олаф прибудет с минуты на минуту и отнесет тебя наверх.
– Представь, меня поднимают наверх, – сказал Жюль, покачав головой. – Я не хочу, чтобы ты видела, как он будет меня поднимать.
– Но ты же не захотел, чтобы тебя вынесли из больницы на носилках.
Он кивнул.
– Я хотел выйти из больницы своими силами. Всю жизнь я избегал прессы и не мог позволить этим сукиным сынам, чтобы они сфотографировали, как меня выносят на носилках. Я бы выглядел еще хуже, чем есть на самом деле.
Их глаза встретились. Каждый знал, что он чувствует себя намного хуже, чем изображается в оптимистичных заключениях, распространенных о его состоянии, которые Симс Лорд и другие его помощники осторожно доводят до сведения любопытных в кругах бизнеса. Жюль опустился на плетеное сиденье одного из позолоченных стульев, на которые он не садился ни разу за двадцать два года, что он прожил в этом доме.
– Доктор Петри дал тебе таблетки? – спросил он.
– Да.
– Можно я приму одну?
– Он сказал принимать по таблетке каждые четыре часа, Жюль. Часа еще не прошло, как ты принял последнюю.
– Меня очень утомила поездка. Хочу принять таблетку сейчас.
Она открыла сумочку и вынула пластмассовую коробочку. Он взял протянутую ему таблетку и проглотил ее.
– Неужели нас ожидает подобная жизнь, Жюль? Фотографы, поджидающие под воротами дома? Репортеры, выкрикивающие оскорбительные вопросы? Всему есть предел, Жюль, даже брачному обету. И, думаю, я могу честно признаться, что этого предела я достигла.
Он слабо кивнул головой, признавая правоту Паулины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162