– Послушай, меня это вовсе не беспокоит. Я вижу в тебе только то, что люблю.
Кончив одеваться, Жюль прошел в гостиную, где Фло сидела на заново обтянутой софе и читала колонку Сирила Рэтбоуна в «Малхоллэнд». Ему показалось невероятно трогательным то, как Фло двигала губами, когда читала.
– О, ля-ля, – сказала Фло, выставив мизинец на руке таким образом, чтобы это напоминало, по ее мнению, жест великосветской дамы.
– Что такое? – спросил Жюль.
– «Паулина Мендельсон устраивает день открытых дверей в своей оранжерее для лос-анджелесского клуба садоводов», – прочитала она. «Миссис Мендельсон, элегантная жена Жюля Мендельсона, денежного туза, вывела редкий сорт желтой орхидеи – фалэнопсия» Я правильно прочитала название?
Жюль отвернулся. Не не переносил, когда две стороны его жизни случайно накладывались одна на другую.
– Ты же знаешь, Фло, двигать губами, когда читаешь, некрасиво, – сказал он.
– Я двигаю? – спросила она, прикрывая рот ладонью. – Когда я училась в школе «Святого причастия», сестра Андретта, моя учительница, обычно говорила: «Флоретт, ты двигаешь губами», и все дети в классе начинали смеяться. Я думала, что избавилась от этой привычки.
– Завтра я принесу тебе несколько книг, которые ты должна прочитать. Не все же тебе читать колонки сплетен.
– Только, ради Бога, не очень толстые, а то мои губы не выдержат.
* * *
Паулина Мендельсон не стала ничего говорить и устраивать сцен Жюлю по поводу запаха на его пальцах, который она почувствовала, когда поцеловала его руку. Вместо этого она стала внимательнее за ним наблюдать. Никаких выдающихся его признаков, никаких явных следов, таких, как следы губной помады на воротничках сорочек или на носовых платках, она не замечала. Впервые за двадцать два года жизни в «Облаках» их обычай встречаться в «комнате закатов» за бокалом вина перед тем, как идти переодеваться к обеду, был нарушен, когда Паулина несколько дней подряд не появлялась там после неожиданной вспышки ярости. Когда они ехали в машине по дороге на какой-нибудь очередной прием или обратно, она чувствовала, что мысли его витают где-то далеко, но, войдя в дом, где они были желанными гостями, они автоматически разыгрывали роль преданных супругов, и никто, даже самые внимательные наблюдатели, не замечали, что они разыгрывают маскарад. Несколько раз среди ночи Паулина просыпалась и видела, что Жюль лежит, уставившись в потолок, но промолчала. Она знала, что пришло время навестить ее отца в Мэне, но ничего не говорила о своих планах.
Она привыкла к роли жены одной из самых видных фигур в стране и была достаточно рассудительна, чтобы понимать, что довольно трудно найти замену мужу с таким положением даже для дочери Макэдоу. Она решила действовать осторожно. Жюль, обеспокоенный переменой в отношении к нему жены, ее холодностью, чувствовал, что с ней что-то случилось. Он предполагал, что она, вероятно, слышала о его любовной связи, хотя делал все возможное, чтобы это не стало предметом обсуждения и сплетен. Сама мысль о том, что его брак с Паулиной может распасться, казалась ему невероятной, хотя его страсть к Фло была в самом разгаре.
Чувствуя подозрения Паулины, оказавшись перед лицом крушения брака, который он так ценил, Жюль тем не менее продолжал свои послеобеденные визиты на Азалиа Уэй, поскольку его влечение к Фло не ослабевало ни на минуту. Напротив, его эротическая страсть возрастала с каждым днем. Он не мог спокойно видеть ее влекущих к себе грудей и обильно покрытого волосами лобка, которые казались ему более прекрасными, чем лицо. «Будь голой», – говорил он ей по телефону из машины, чтобы ни минуты времени, проведенного с ней, не было потеряно. Он желал ее все больше и больше, и она подчинялась. «Не пользуйся духами и дезодорантами», – попросил он однажды, – твой естественный запах сводит меня с ума». Он умолял ее говорить непристойности в момент близости, и она подчинялась. «Еще грубее», – шепнул однажды ей в ухо. Она поняла, что он имеет ввиду не ее прикосновения, а ее слова, и опять она подчинилась. Позже он спросил ее: «Где, черт возьми, ты научилась таким словечкам?»
Она лежала на спине в постели и курила сигарету, уставившись глазами в пространство, и ответила на удивление грубо: «Не читай мне мораль, коль сам этого требуешь, Жюль.»
Он посмотрел на нее, зная, что она права. На следующий день он принес ей подарок – кольцо с сапфиром, в окружении бриллиантов. Она была в восторге. «Как у принцессы Ди, – сказала она, – только больше. Я всегда мечтала, что если у меня будет кольцо, очень хорошее, то обязательно с сапфиром. Я тебе когда-нибудь об этом говорила Жюль? Нет, не говорила. Как же ты узнал?
– Это цвет твоих глаз, – ответил Жюль. Она была польщена.
– Ты меня удивляешь, Жюль. Временами ты такой мрачный и бесчувственный, что я было подумала, будто ты не замечаешь во мне ничего, кроме цвета волос на лобке.
Жюль громко рассмеялся. Он знал, что она по положению и интеллекту намного ниже его, но все-таки любил. Любил безумно.
– Я люблю тебя, Жюль, – сказала она просто.
– На самом деле? – спросил он.
Она подумала о том, что только что сказала. Она скорее преклонялась перед ним, чем любила, но в ее чувствах к нему любовь все-таки присутствовала.
– На самом деле, – ответила она.
В тот день, когда он уходил, она пошла проводить его до машины.
– Я с ума схожу по этому кольцу Жюль. Никогда не буду его снимать. Но не забывай и о доме, хорошо? Я хочу, чтобы дом был мой.
* * *
Несколько дней спустя две женщины, игравшие главную роль и жизни Жюля Мендельсона, случайно встретились на стоянке машин у салона Пуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162