Он выпил только две чашки кофе, поднялся, оставив Белл десятидолларовые чаевые, как и Фло. Когда он выходил, она осталась сидеть за стойкой.
На следующее утро он принес с собой подарок, небольшую голубую коробочку от «Тиффани», перевязанную белой лентой.
– Это тебе, – сказал он, подвинув коробочку к ней.
– Неужели? – На ее лице появилось выражение детской радости.
– Открой.
– Сейчас?
– Конечно.
Она осторожно развязала белую ленту, словно хотела сохранить ее. Она улыбалась. Затем медленно открыла маленькую голубую коробочку. Внутри была папиросная бумага, которую она отодвинула. Под бумагой был футляр из белого хлопка. Внутри был подарок Жюля. Она взяла его. Разочарование отразилось на ее лице.
– Проявляете ко мне любезность, а, мистер Большие Баксы? Взял серебряную безделушку в отделе потребительских товаров у «Тиффани» и подсовываешь мне. Мой бывший ухажер Мики, работавший на заправочной станции «Мобил», подарил бы что-нибудь получше, чем серебряную цепочку с сердечком. Что это, остатки рождественских подарков твоим служащим? Сохрани это для подарка на день рождения секретарши. Эй, Белл, не присмотришь ли ты за моим участком? Я собираюсь на перерыв.
Жюль сидел понурясь. Для того смысла, который он вкладывал в него, подарок был дешевым, и она дала это понять ему. И она все правильно поняла: подарок был из остатков рождественских даров для служащих его офиса как дополнение к денежной премий, которую каждая девушка в его штате получала ежегодно.
Вечером того же дня, пока он переодевался к обеду, он решил позвонить ей и извиниться. Он впервые звонил ей, вообще впервые звонил женщине из своего дома. Линия была занята. Он принял душ и опять позвонил, но телефон все еще был занят. Он вставил запонки в манжеты рубашки и снова набрал номер, но линия до сих пор не освободилась. Он завязал черный галстук. Линия была занята. Он надел черные лаковые туфли. Все еще занято. Он надел пиджак. Занято.
– Жюль, – позвала Паулина, – мы опоздаем.
– Иду, – отозвался он. «Еще раз», – подумал он и набрал номер. Телефон ответил.
– Алло?
– Твой номер был занят, – сказал он. В его голосе послышалось раздражение.
– Да, – сказала она холодно.
– С кем ты разговаривала? – Он знал, что вопрос был неуместным, тем более тон, которым он спрашивал.
– Не твое дело.
– Что случилось?
– Ты разговариваешь со мной раздраженным тоном, словно я не имею права поговорить по телефону.
– Извини. Вот что, позвони завтра в телефонную компанию и попроси установить еще один телефон. Я позабочусь об этом.
– Ну, ты и даритель подарков, Бакс, – сказала она. В дверь постучали, и вошла Паулина.
– Жюль! Пожалуйста, мы опаздываем. Это неожиданный прием для Мэдж, и Роуз разозлится, если мы все испортим.
– Я уже готов, Паулина, только закончу разговор с Симсом.
– Бог мой! Это Паулина? – спросила Фло зачарованно. – Не могу поверить. Паулина Мендельсон. «Жюль! Пожалуйста! Мы опаздываем! Это неожиданный прием для Мэдж, и Роуз разозлится, если мы все испортим.». – Фло точно повторила интонации светского тона Паулины.
– Господи! – сказал Жюль в панике. Для него привычная светская семейная жизнь с Паулиной и любовь чисто сексуального порядка, которая влекла его к Фло Марч, но которая пока оставалась неразделенной, были несовместимы, а потому он даже подумать боялся, что две женщины могут когда-нибудь столкнуться. – Послушай мне надо идти.
– Пока, – сказала Фло. Ее безразличие выводило его из себя.
– Ты все еще злишься? – спросил Жюль.
– Нет.
– С кем ты разговаривала до моего звонка? – спросил он.
– С одним любовником из «Уоттс», – сказала она и повесила трубку.
На следующий день Жюль встретился с одним торговцем мехами в Сан-Фернандо, Вэлли, которого редко посещали те, кто знал Паулину. Он послал Фло купленную им шубу из чернобурки.
* * *
Даже женщины, завидовавшие Паулине Мендельсон черной завистью за то, что жизнь была благосклонна к ней, вполне допускали, что она будет изумительна как жена главы американской делегации в Брюсселе, которому предстоит целый год вести переговоры на государственном уровне в Европе. Хотя кандидатура Жюля не была еще утверждена, президент уверил его, что решение вот-вот последует, и можно уже вести подготовительную работу. Возможность получения этой высокой должности, которую Жюль страстно желал и которая вскоре станет реальностью, придавала ему уверенности и охлаждала его мучительные переживания из-за страсти к Фло.
Дважды в год Паулина ездила в Париж, чтобы обновить свой гардероб, и каждый раз она совершала экскурсию в Брюссель, где обзавелась большим домом рядом с зеленым парком на Авеню Принс д'Оранж, в котором, как предполагалось, она будет замечательно развлекаться во время годового пребывания. Месье Женсе, французский декоратор, побывал в доме вместе с Паулиной, и они подобрали цвета для обстановки комнат и выбрали места для картин, которые она намеревалась привезти из «Облаков», как то: «Белые розы» Ван Гога, по шесть полотен Моне и Дега, и также портрет Мизии Серт Боннара. Паулина, педантичная во всем, годами совершенствовала свои знания французского языка, полученные ею в школе для девочек в Фокскофте, и добилась того, что даже французские друзья, а их было немало, восхищались безупречностью ее знаний грамматики и элегантностью произношения. Жюль, напротив, способностью к языкам не обладал. Его познания во французском смешили французов, но ни один из них даже снисходительно не улыбался, почтительно относясь к его манерам, положению и богатству.
* * *
Когда Паулина уехала с сестрой и ее мужем – Луизой и Лофорд Ордано – из Филадельфии, Жюль взял Фло с собой в Париж, где у него были дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162