- Я могу не успеть загадать тебе все самые лучшие загадки, - как
бы между прочим заметил Роланд. - Стоит ли так спешить?
Короткая пауза, но гораздо более длинная, чем после любой из
загадок Роланда, а потом Блейн хохотнул. Как же Сюзанна ненавидела
этот безумный смех, звучащий в нем цинизм, от которого у нее стыла
кровь. Может, потому, что смеялся он как обычный человек
- ОТЛИЧНО, СТРЕЛОК, УДАЧНЫЙ ХОД. НО ТЫ НЕ ШАХРАЗАДА, ДА И НЕТ У
НАС ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ, ЧТОБЫ РАЗГОВОРЫ РАЗГОВАРИВАТЬ.
- Я не понимаю тебя. И не знаю никакой Шахразады.
- НЕВАЖНО. СЮЗАННА ПРОСВЕТИТ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОЧЕШЬ
ЗНАТЬ, МОЖЕТ, ДАЖЕ ЭДДИ. ДЕЛО В ТОМ, РОЛАНД, ЧТО ОБЕЩАНИЯМИ НОВЫХ
ЗАГАДОК МЕНЯ НЕ СБИТЬ С ЦЕЛИ. МЫ ИГРАЕМ НА ГУСЯ В ТОПИКЕ. ОДИН ИЗ НАС
ДОЛЖЕН ЕГО ПОЛУЧИТЬ, ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ?
Вновь изувеченная рука поднялась к щеке. Снова Сюзанна услышала,
как заскрежетала щетина по мозолям.
- Мы обо всем договорились. Никто не отказывается.
- ПРАВИЛЬНО НИКТО НЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ.
- Хорошо, Блейн, тогда продолжим состязание. Следующая загадка.
- КАК ВСЕГДА, ЖДУ С НЕТЕРПЕНИЕМ.
Роланд посмотрел на Джейка.
- Готовься, Джейк, я почти иссяк.
Джейк кивнул.
А под ними двигатели монопоезда начали прибавлять мощности:
послышалось гудение, чуть завибрировал пол.
Крушения не произойдет, если в книге Джейка найдется загадка,
которую Блейну не отгадать, думала Сюзанна. Роланду Блейна не
остановить, он, мне кажется, это знает. Думаю, уже час как знает.
- Блейн, я появляюсь раз в минуту, дважды каждое мгновение, но ни
разу в сто тысяч лет. Что я?
Итак, поединок будет продолжаться, поняла Сюзанна. Роланд будет
загадывать загадки, а Блейн не задумываясь их отгадывать, эдакий
всевидящий, всезнающий бог. Сюзанна сидела, сцепив на коленях
похолодевшие руки, наблюдая, как Зеленая точка приближается к Топике,
месту, где оканчивался монорельс, месту, где могла оборваться тропа их
ка-тета. Она думала о Песьем водопаде, о каменных головах, выступающих
из бешеного, бурлящего потока под звездным небом. Думала об их глазах.
Их ярко-синих глазах.


Глава третья. ПРИЗОВОЙ ГУСЬ


1

Эдди Дин, который не знал, что Роланд иногда держит его за
ка-мей, то есть за дурачка в их ка-тете, слышал все и одновременно
ничего не слышал, видел все - и ничего не видел. С начала состязания
если что и произвело на него впечатление, так это огненные стрелы,
вылетевшие из глаз каменных псов. Прикрывая глаза от нестерпимого
блеска лучей, он думал о Портале Луча и Поляне Медведя, о том, как он
приложил ухо к земле и услышал далекое урчание могучих механизмов.
Наблюдая за вспыхнувшими стазами псов, слушая, как Блейн
подпитывает энергией аккумуляторы, готовясь к последнему рывку через
Срединный мир, Эдди думал: Нет тишины в холлах мертвых, не все еще
порушено. Даже теперь часть наследия древних еще функционирует. Вот
это действительно ужасно, не так ли? Да. Вот в чем весь ужас.
На короткое время Эдди оставался со своими друзьями не только
телом, но и мыслями. А потом вновь отсек от себя реальность. Эдди в
улете, сказал бы Генри, не надо его трогать.
Опять перед его мысленным взором возник Джейк с кремнем и
огнивом. Застыл на секунду или две, как шмель над благоухающим
нектаром цветком, а затем Эдди отогнал его прочь. Потому что вспомнить
он хотел другое. И образ Джейка с кремнем и огнивом лишь помогал
вспомнить это другое, направлял его к другой двери вроде тех, что
встретились им на берегу Западного моря, или той, что он расчистил в
грязи говорящего кольца, перед тем как они "извлекли" Джейка... только
дверь эта находилась в его голове. А то, что ему требовалось, - за
дверью. И он... в определенном смысле... ковырялся в замке. Торчал, на
языке Генри. Старшему брату нравилось унижать его (в конце концов Эдди
понял, в чем причина: Генри боялся его и завидовал), но Эдди навсегда
запомнил один случай, когда Генри потряс его, сказав о нем добрые
слова. Не просто добрые - хвалебные.
Их компания сидела в проулке за "Дали", некоторые сосали
"попсиклс". кто-то ел "худзи рокетс", кто-то курил сигареты из пачки
"Кента", которую Джимми Полине, Джимми Полио, так его звали из-за
изуродованной в результате болезни ступни, украл с туалетного столика
матери. Генри, естественно, был среди тех, кто курил.
В компании, вернее, банде, к которой принадлежал Генри (и Эдди
тоже, как его младший брат) существовал свой "птичий" язык, с особыми
терминами, владение которым свидетельствовало о принадлежности к их
пародии на ка-тет. В шайке Генри не били - гнали домой с гребаным
пером в заднице. С девчонками не перепихивались - затрахивали паскуд
до слез. Не обдалбливались - торчали до усрачки. С другими бандами не
дрались - нарывались на гребаное падло.
В тот день речь шла о том, с кем бы каждый хотел быть, если б
пришлось нарваться на гребаное падло. Джимми Полио (ему пришлось
говорить первым, потому что он притащил сигареты, по местной
терминологии - гребаные канцероноски) высказался за Шкипера
Браннигэна, потому что, по мнению Джимми, Шкипер никого не боялся.
Одни раз, сказал Джимми, Шкипер так разозлился на учителя на танцах в
школе в пятницу вечером, что вышиб из него все дерьмо. Погнал
гребаного говнюка домой с пером в заднице. Поэтому он и остановил свой
выбор на Шкипере Браннигэне.
Все внимательно слушали, согласно кивая головами, ели "рокетсы",
посасывали "попсиклсы", курили "кенты".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38