..
А потом я вспомнил о драке, вспомнил довольно четко. Мексиканец обвинил меня в том, что я якобы подменил кости. Он вытащил дубинку и прорычал:
– Надо бы проучить этого проклятого шведа!
Попытались это сделать и обезьяноподобные строительные инженеры. Когда-то делали подобные попытки и другие усталые от жизни подонки – причем такие, которые знали свое ремесло. На Мозамбике, в Александрии...
Но что произошло потом? Я пытался вспомнить, но тщетно.
За окном гнусавая старуха решила все-таки не снимать номера. Она сказала, что поближе к Лос-Анджелесу найдет что-нибудь подешевле.
С шумом завелся мотор машины, шины захрустели на гравии. В душной тишине, последовавшей после отъезда машины, аромат никотианы показался еще более приторным. Я услышал стрекотание садовой машины. Пение цикад смешивалось с шумом машин на автостраде и плеском волн. А потом на веранде зацокали высокие каблучки. Железная дверь на шарнирах замяукала, как рассерженная кошка. Брюнетка, которую я видел разговаривающей со старухой, вошла в бунгало с сигаретой во рту. Мое скудное одеяние, казалось, нисколько ее не шокировало.
– Как ваше драгоценное здоровье, моряк? – спросила она.
– Роскошно, – солгал я. – Чувствую себя прекрасно.
Я немного уделил ей внимания. Отнюдь немного. Волосы ее были каштановые и гладкие, щеки плоские с высокими скулами. Она скорее была пикантной, чем миленькой. Ее желтый пляжный костюм, состоявший из двух частей и оставлявший живот открытым, хорошо подчеркивал ее фигуру. Полуобнаженные груди грозили выскочить наружу. Вся обнаженная часть кожи, которую я мог видеть, была темная от загара, словно она много времени проводила на солнце.
Я показал на кровать.
– Присаживайся.
Она кисло улыбнулась.
– Попали в беду, матросик. – Она приподняла волосы на затылке. – Интересно, что скажет на это Корлисс?
– Кто это такая, Корлисс?
Она подошла ближе.
– Ты даже ее не помнишь?
– Нет, – признался я, – совсем не помню. Как называется этот притон?
– "Пурпурный попугай".
– Это название мне тоже ни о чем не говорит.
Ее улыбка снова стала милой.
– Что, покончил с морем, матросик?
Я сунул окурок сигареты в пепельницу.
– Точно!
– С какого корабля?
– С "С.С.Лаутенбаха".
– И долго был в море?
– Три года.
– И не заходили ни в какие гавани?
– Только в тихоокеанские. Как тебя зовут?
– Мэмми.
– А меня – Швед Нельсон, – представился я.
Я бы с удовольствием спросил ее, кто такая Корлисс, в какого рода заведении я находился и имел ли я при себе деньги. А если нет, то что с ними сталось? Но что-то в ней удержало меня от этих вопросов.
Я провел кончиком языка по губам и посмотрел на себя сверху донизу. Ее взгляд остановился на том, что ей понравилось. Но смотрела она на меня не так, как женщина смотрит на мужчину. Скорее так, как большинство мужчин смотрят на женщину. Оценивающе. Я снова похлопал рукой по кровати.
Сейчас она дышала тяжелее, чем раньше.
– Такое искушение уже было, Швед, – сказала она. – Поверь мне. И я в течение всего дня наблюдала за тобой, пока ты спал.
– Так почему же ты не хочешь?
– По разным причинам.
Глаза ее были серые и с дымкой, словно пепел в камине. Я показался себе дураком.
– Тебе нужно сделать или одно, или другое.
– Что именно?
– Или прийти ко мне в кровать, или уйти.
Ее улыбка снова стала кислой.
– Тогда мне лучше уйти. Но на твоем месте, матросик, я бы лучше оделась и пришла в бар.
Я поинтересовался почему.
– Чтобы что-нибудь перекусить. Одним ведь ромом сыт не будешь, – сказала поучительным тоном. – Когда Корлисс тебя сюда притащила, ты был пьян до потери сознания. Да и сейчас ты не выглядишь на много трезвее. – Опять заскрипели пружины, когда она открыла дверь. Но потом она ее снова закрыла и вернулась. На этот раз она проделала всю дорогу до самой кровати.
– Нет, – пробормотала она, – убери руки. Ты кажешься мне неплохим парнем, Швед. Именно из таких, с каким я когда-то надеялась познакомиться. Что ты собирался делать, прежде чем напиться?
Я не стал делать из этого тайны.
– Хотел податься в Хиббинг, в Миннесоту.
– Зачем?
– Купить ферму и жениться.
Ее глаза испытующе посмотрели на меня.
– В таком случае – немедленно отсюда, Швед! Даже не останавливайся в баре.
– Почему?
– Потому. Поверь мне!
Я приподнялся с кровати и притянул ее к себе.
– Послушай, крошка...
Она дышала так же тяжело, как и я.
– Прошу тебя, не надо, – сказала она умоляющим тоном. – Даже дверь не закрыта...
– Плевал я на дверь, – ответил я и поцеловал ее.
Она ответила на мой поцелуй, а потом оттолкнула меня и дала пощечину.
– Ох, уж эти мужчины! – прошипела она таким тоном, словно это слово было ругательством.
И снова заскрипела дверь – она ушла.
Я утешился очередным глотком из бутылки, потом обследовал платяной шкаф в комнате. Моя форма висела на вешалке. Кто-то выстирал мою рубашку. Сапоги были чистые.
Я сразу проверил карманы куртки, потом заглянул в кровать и под кровать. Мои бумаги были в целости и сохранности, но пояс с деньгами исчез. А так же и деньги, которые я выиграл в кости.
Я обыскал даже ванную, но обнаружил только станок для бритья и крем. Я побрился и вымылся под душем холодной водой. Потом натянул нижнее белье и снова присел на кровать.
Имя Корлисс было все-таки немного знакомо. Я попытался связать его с какой-нибудь девушкой...
... Итак, мексиканец обвинил меня в жульничестве. Я помнил его злобный голос: "Надо проучить этого проклятого шведа!" И это попытались сделать строительные инженеры. А что произошло потом?
И внезапно я вспомнил Корлисс. Златовласая блондинка вся в белом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48