В четыре дня Баррас и Мэтро приняли смену у напарников и до шести пятнадцати просто сидели в машине. Потом к больнице подъехало такси, в него села Вера Моннере. Баррас тут же связался с управлением и попросил выслать вторую машину для подстраховки — объект куда-то направляется.
Но ничего интересного не произошло, такси прибыло к дому № 18 на набережной Бетюн. Оставалось сидеть, смотреть на освещенные окна и ждать дальнейших событий.
Вера опустила штору спальни и посмотрела на часы. Двадцать минут восьмого. Она закончила дежурство больше часа назад — сослалась на менструальные боли и сказала, что если будет очень нужна, то сразу же приедет.
Ах, если бы проблема была только в парижской полиции. Лебрюн явно нервничал, когда американский детектив пытался загнать ее в угол своими вопросами. Но с Маквеем шутки плохи. Это она поняла сразу, достаточно было заглянуть ему в глаза. Опасно иметь такого человека в качестве противника. Хоть он и иностранец, французские полицейские ему буквально в рот смотрят, делают все, что он скажет. Наверняка длинный тип с пузырьком — затея Маквея. Хочет нагнать на нее страху, надеется, что она сама выведет их на Осборна. Полицейские в машине — доказательство того, что это предположение верно.
Зазвонил телефон.
— Да?.. Спасибо, Филипп.
Такси у подъезда.
Вера зашла в ванную, достала из коробки «тампакса» тампон, спустила в унитаз, а обертку швырнула в корзинку. На всякий случай — в подтверждение легенды о менструальных болях. Пусть полиция проверяет, если захочет. Вряд ли она станет слишком уж углубляться в эту тему.
Глядя в зеркало, она поправила прическу и вдруг подумала: странно, но все происходящее кажется ей совершенно естественным и нормальным. С того самого момента, как она впервые увидела Пола на трибуне конгресса, у нее возникло чувство, что в судьбе и жизни вот-вот свершится некий коренной поворот. Первая ночь, проведенная с Осборном, не оставила в душе никакого осадка, словно она вовсе и не изменила своему Франсуа. Но что бы она себе ни говорила, факт остается фактом: она променяла Франсуа на Пола. А раз так, она ведет себя правильно. Ее возлюбленный попал в беду, и как к этому отнесется закон, значения не имеет.
Вера выключила свет в ванной, еще раз заглянула в спальню. Полицейская машина стояла все там же, рядом ждало такси.
Она взяла сумочку, вошла в коридор и замерла. В квартире было темно, по потолку бегали блики от уличного освещения. Стоп. Разве она выключила свет в гостиной? Нет. И Филипп тоже не выключал. Лампочка перегорела? Ну конечно, просто перегорела лампочка. А вдруг она ошиблась? В машине никакие не полицейские, а друзья, любовники, какие-нибудь деловые партнеры. И «аптекарь» был не полицейский, а убийца, нашедший пузырек из-под противостолбнячной сыворотки. Что, если первоначальный ее вывод был правильным? Это убийца хочет через нее добраться до Осборна, а не полиция.
Боже! Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Где сейчас убийца? В доме? Или уже в квартире? Нельзя было отпускать Филиппа! Надо позвонить ему. Скорей!
Она протянула руку к выключателю. В этот момент чья-то сильная ладонь зажала ей рот, и в горло уперлось что-то острое и холодное.
— Не хочу делать вам больно, — сказал спокойный голос с легким немецким или голландским акцентом. — Но если будете дергаться, придется. Это понятно?
Охваченная ужасом, Вера утратила всякую способность мыслить.
— Я спросил, вы поняли?
Острие ножа кольнуло чуть сильнее, и Вера поспешно кивнула.
— Хорошо. Мы выходим, спускаемся по черной лестнице. Я уберу руку с вашего рта, но один звук — горло будет перерезано. Понятно?
Он говорил очень четко, как автомат.
Думай, думай! Если пойти с ним, он заставит тебя выдать убежище Пола. Таксист! Он не станет долго ждать. Надо потянуть время, и Филипп позвонит снова, а когда телефон не ответит, поднимется в квартиру.
Вдруг совсем рядом, за входной дверью, послышался шум. Убийца насторожился и снова приставил ей к горлу нож. Дверь распахнулась, и Вера замычала, пытаясь крикнуть.
В освещенном проеме стоял Осборн: в одной руке ключ от квартиры, в другой — пистолет Канарака. Осборн был на свету, Вера и убийца в темноте, но Пол сразу увидел их.
Овен удовлетворенно улыбнулся. Резким движением толкнув Веру в сторону, взмахнул рукой с ножом. Осборн вскинул пистолет, крикнув Вере: «Ложись!» Клинок молнией метнулся к его горлу — Осборн инстинктивно выставил левую ладонь, и стилет пригвоздил его к двери.
Взвыв от боли, Осборн нажал на спусковой крючок. Убийца отшвырнул с дороги Веру, нырнул в сторону, одновременно выхватывая из-за пояса «вальтер». Крик Веры утонул в грохоте выстрела. Овен покатился по полу, не давая Полу прицелиться. Пригвожденный к двери Осборн выстрелил еще трижды. Длинные сполохи пламени прорезали темноту, в ушах заложило от грохота.
Сжавшаяся в углу Вера увидела, как Овен метнулся в кухню. Осборн рывком высвободил руку и заковылял следом.
— Не вставай! — рявкнул он.
— Пол, не надо!
Овен, опрокидывая в буфетной сковороды и кастрюли, рванулся к двери черного хода. По его лицу текла кровь.
Через несколько секунд до той же двери добрался Осборн, высунулся в тускло освещенный лестничный колодец и прислушался. Тишина. Задрав голову, посмотрел наверх. Ничего.
Куда он подевался? Осборн затаил дыхание. Осторожность, главное — осторожность.
Внизу скрипнула ступень. Кажется, открылась и закрылась дверь на улицу. Или это была дверь подвала? Осборн смотрел вниз, но там было темно.
Хромая, он двинулся вниз. Глаза прищурены, вглядываются в полумрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192