Просто ему так хотелось. Объяснить свое желание Мэтт не мог, хотя был готов поклясться, что вкус поцелуев Брук он будет помнить до конца жизни.
И он бы не разозлился на Брук, вздумай та дать ему пощечину. Наверное, он ее заслужил. Какое бы наказание ни придумала ему девушка, стерпел бы любое, потому что заслуживал.
Никогда раньше не прикасался Мэтт к таким мягким и сочным губам. Ее губы манили, а руки обнимали. Вместо того чтобы оттолкнуть наглеца, девушка прижимала его все ближе.
Поцелуй был жарким, горячим, страстным.
Брук обвила руками его шею и прижималась к разгоряченному мужскому телу. Мэтт наслаждался божественными изгибами, буквально чувствуя каждый удар ее сердца. Страсть затуманила мозг, лишила воли. Мэтт был близок к распаду. Пора было прекращать это издевательство. И вместо того чтобы заняться любовью с девушкой — прямо здесь, на коврике у двери, — Мэтт с силой оторвался от ее губ и предусмотрительно сделал шаг назад. Подумал.
И отступил еще па два.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — завопил он, давая выход накопившемуся раздражению.
Брук внимательно посмотрела на мужчину, в объятиях которого она только что таяла, как мороженое в жаркий день. Этот взгляд был очень похож на нож гильотины. Она скрестила руки на груди и объяснила:
— Я поцеловала тебя. А ты?
— Я имею в виду раньше, на съемках. Почему ты тогда меня поцеловала?
— А зачем ты целовал меня сейчас?
Вообще-то Мэтт не мог ответить на этот вопрос. Смутившись, он вспомнил, что лучшая защита — это нападение, и попытался вызвать в себе чувство злости.
— Мы договорились, что будем ссориться. Но ты была до отвращения покладистой. Почему?
— Не понимаю, о чем ты, — улыбнулась Брук.
— Черта с два не понимаешь!
— Нас могут услышать, — предостерегла его Брук.
— Отлично. Мы же решили расстаться, забыла? Мэтт скрестил руки на груди, пытаясь сдержать обуревавшую его злость. Причины этой злости установить было в высшей степени затруднительно: может, неподчинение Брук его воле, а может, дают о себе знать неудовлетворенные желания. — Ты что, не помнишь, о чем мы говорили в офисе неделю назад? Ты же сама настаивала на разрыве!
— А ты говорил, как скажется наш разрыв на твоей бабушке. — Брук приблизилась к Мэтту. — А еще она может наблюдать за нами в эту самую минуту.
— Моя бабушка не из тех, кто любит подглядывать! — возмутился он. — Кроме того, она думает, что мы…
— Что?
— Ну, ты знаешь.
И он знает. Но не хочет думать об этом. Потому что вообрази он сцену любви с Брук — и инфаркт обеспечен.
— Целуемся? — предположила девушка.
— Что-то в этом роде, — согласился Мэтт, размышляя, хочет ли Брук лечь с ним в постель. Думает ли она о нем так же, как он о ней. С несколько перепутавшимися мыслями Мэтт вернулся к обсуждению первоначального плана. — Я предоставил тебе прекрасную возможность начать спор, а ты даже не захотела ею воспользоваться.
— Я передумала.
У Мэтта от негодования чуть пар из ушей не пошел. Но он сам виноват, так ему и надо. Если он давал женщине хотя бы маленькую поблажку, она начинала демонстрировать хватку бультерьера. К сожалению, Брук не стала исключением. А он уже начинал верить, что интересен ей (а вовсе даже не его деньги).
— Почему?
— Мы не можем сейчас расстаться, — вздернула подбородок Брук.
— Ты с ума сошла?
— Еще нет, — улыбнулась Брук, заставив Мэтта вспотеть от напряжения.
— У нас был план…
— Я помню. Но происходящее затрагивает и меня.
Вот оно в чем дело! Очевидно, Брук хочет урвать куш побольше, в том числе и для себя. Мэтт нахмурился.
— И чего ты хочешь?
— Мира.
Он вздрогнул. Неужто с ним?
— Ладно.
— Моя мать мечтает о дне, когда единственная дочь выйдет замуж. Ко дню разрыва она должна уверовать, что я в депрессии.
— А притвориться ты не можешь?
— Еще нужно, чтобы ты произвел на нее впечатление.
— Извини?
— Ей очень нравится мысль, что ты вскоре станешь ее зятем. Раньше она пыталась познакомить меня с сыновьями своих приятельниц. После известия о нашей помолвке она здорово подняла планку, и больше никто не будет соответствовать установленным стандартам.
— Ты мне льстишь, — усмехнулся Мэтт.
— Я этого не хотела.
— Продолжай в том же духе, и уже я буду инициатором разрыва, — обиделся он.
— Послушай, — нахмурилась Брук, — ты привлекательный и сексуальный мужчина, но таких сотни.
— Тогда каким ты хочешь видеть своего мужа?
— Не я, а моя мать, — поправила она. — Я не ищу ни мужа, ни любовных связей.
— Ладно, какого мужа ищет для тебя мать?
— Богатого. Приблизительно с твоим уровнем доходов.
Проклятые деньги. Все к ним сводится.
— Ты права.
В первое время Мэтт замечал, что губы Брук кривятся от отвращения, стоит ей заговорить о деньгах. Его это и восхищало, и злило.
— Нужно убедить мою мать, что купаться в роскоши я буду только с тобой.
Уязвленный до глубины души Мэтт чуть ли не закричал:
— Так вот что важно твоей матери! Деньги? А как насчет счастья любимой дочери с любимым человеком?
— Ее обычная присказка: «Богатого полюбить легче, чем бедного».
Что-то в ее интонации, в выражении глаз подсказало Мэтту, о чем мечтает сама Брук… Неужели они стремятся к одному и тому же — встретить человека, которому было бы наплевать на деньги?
— Но сама ты в это не веришь, правда?
— Я не могу сказать, что верю в любовь.
Мэтт испытывал нестерпимое желание сжать в объятиях хрупкую фигурку. Поцелуями он изгнал бы страхи из сердца Брук, показал бы, насколько может быть сильна его любовь. Мэтт всегда верил в любовь, и это заслуга Элизы. Собственным примером она показала внуку, что любовь — это бесценный дар судьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42