ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Обезьяна закрыла глаза и тихо стонала, совсем как Тика перед смертью. Игрунка передернулась, когда Ивен вколол ей анестезирующий раствор.
Шон мягко достала детеныша из клетки и поместила его на столе.
– О Боже, – простонала Робин. – Не спина, а сплошная рана.
Ивен пристроил обезьянку между побегами, из которых был сплетен стол, и обработал рану спиртом. Он передал Шон нитку с иголкой. – Ты у нас мастерица по швам, – сказал он. – На этот раз понаблюдаю, как ты это делаешь.
Шон делала стежки, а Ивен сдвигал края раны. Их головы соприкасались, пока они работали, и Шон делала шов медленнее, чем могла бы. Каждый стежок позволял ей дотрагиваться пальцами до его руки.
– Как чудесно ты это делаешь, – тихо произнес Ивен. Казалось, он комментирует не столько ее работу, сколько прикосновения пальцев к его руке.
Если бы никого вокруг не было и Ивен предложил ей заняться любовью прямо сейчас, она бы согласилась. Шон остро нуждалась в ласке, и он искушал ее своей нежностью. Никто не умел залечивать ее душевные раны так, как Ивен. Ей следовало сегодня быть поосмотрительнее. Она не могла за себя поручиться.
Вдруг Дэвид поднялся из-за стола.
– Мне попались расставленные рыболовные снасти вниз по ручью. Попробую поймать что-нибудь на ужин.
– Это было бы отлично, – одобрил его Ивен, не поднимая головы. Затем он обратился к Шон. – Уверен, что рана заживет быстро. – Он провел большим пальцем по руке Шон, их взгляды встретились. То, что она увидела в его глазах, не имело к игрункам никакого отношения. Она снова перевела взгляд на эльфа. Ивен ощущал то же, что и она, и это удваивало опасность.
Дэвид не был большим специалистом по рыбной ловле, к тому же он обладал скудной экипировкой. Он нашел довольно длинный кусок лески с крючком, загадочным образом прикрепленным к одному из концов лески. Должно быть, Тэсс закинула эту нехитрую снасть накануне, во время одной из своих отлучек. Дэвид привязал леску к длинной ветке и насадил на крючок какого-то жирного жука, похожего на таракана. Он сел на маленькое желтое каноэ, лежавшее на берегу кверху дном, и закинул удочку. Жук поплыл по поверхности, он выглядел неаппетитно. Дэвид понаблюдал за ним несколько минут, потом смастерил грузило из камешка и снова закинул удочку.
Дэвид несколько раз ездил на рыбалку с мальчиками. Они брали напрокат маленькую лодку и везли ее на озеро Уолфорд. Им ничего не попадалось, но Дэвид вспоминал эти поездки с теплым чувством. Только он и мальчики, мужское братство. У них выработался своеобразный ритуал. Утро отводилось предвкушению: обсуждались повадки озерных рыб, которых они принесут домой на ужин. Днем разговор приобретал иную окраску: мальчики рассказывали Дэвиду о школьных делах, о взаимоотношениях с друзьями-приятелями. Они беседовали легко и откровенно, мальчикам легче было делиться своими проблемами с ним, чем с Шон. Ведь это чего-нибудь да стоило? Разве судья не должен этого учитывать, решая вопрос о том, с кем из родителей оставить мальчиков? В свое время Шон неплохо с ними ладила, но теперь зачастую пугала близнецов непредсказуемыми переменами в своем настроении. Дэвид мог судить об этом по выражению их лиц, по той браваде, которую они на себя напускали в целях самозащиты. Либо Шон спускала на них всех собак без всяких видимых причин, либо требовала общения на таком уровне интимности, что мальчики впадали в панику, стремясь выскользнуть из-под материнского крыла.
Конечно, она неплохая мать. Это он должен признать. Но сегодня он искал доводы, которые подкрепили бы его гнев по отношению к Шон. Он не мог стряхнуть его с себя. Вот почему Дэвид не взял с собой Мег. Он не надеялся на свою способность контролировать себя. Вчерашний разговор о Хэзер развязал ему руки, высвободил все то, что накопилось в нем за последние три года.
Шон его наказала. Видит Бог, она наказала его жестоко. Поначалу он смирялся перед ее гневом, потому что считал, что заслуживает его. Но больше он так не думал.
Дэвид наблюдал за тем, как Шон и Ивен совместно накладывали шов на рану игрунки. Он видел, какими согласованными были их действия, как они читали мысли друг друга. Их головы соприкасались, так же как и их руки. Он смотрел до тех пор, пока ему не стало невмоготу. Он не мог выдержать этого сегодня, когда его гнев вырвался на свободу. И он не знал, сможет ли вести себя по отношению к Шон достаточно цивилизованным образом до конца путешествия.
Первые несколько недель после смерти Хэзер Дэвид проводил либо на работе, либо у себя дома, в одиночестве. Шон жила в питомнике, выкармливая отверженную матерью Тику. Дэвид знал: Шон радовалась тому, что у нее нашелся повод держаться от него подальше. Перед тем как переехать в питомник, она отвела Кейта и Джейми к Линн. Таким образом она показала, что не доверяет Дэвиду. Он мог бы оспорить ее решение, но суть дела заключалась в том, что тогда он и сам себе не доверял. Он чувствовал, как его жизнь ускользает между пальцев; все, до чего он дотрагивался, плыло. Это чувство только усиливалось оттого, что он в одиночестве бродил по дому, где все напоминало ему о Хэзер. Единственным местом, где он чувствовал себя более или менее спокойно, был самолет.
Он убил свою дочь. Он сделал это с такой же очевидностью, как если бы взял нож и вонзил ей в сердце. Чиновники из комитета по защите детей отнеслись к делу слишком формально. Он сказал им, что уснул; он даже сказал им тогда, что сознательно намеревался заснуть, поскольку не подумал об опасности. Дэвид ожидал, что они обвинят его в преступной небрежности и подвергнут наказанию. Но они смотрели на него с сочувствием и классифицировали инцидент как несчастный случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Шон мягко достала детеныша из клетки и поместила его на столе.
– О Боже, – простонала Робин. – Не спина, а сплошная рана.
Ивен пристроил обезьянку между побегами, из которых был сплетен стол, и обработал рану спиртом. Он передал Шон нитку с иголкой. – Ты у нас мастерица по швам, – сказал он. – На этот раз понаблюдаю, как ты это делаешь.
Шон делала стежки, а Ивен сдвигал края раны. Их головы соприкасались, пока они работали, и Шон делала шов медленнее, чем могла бы. Каждый стежок позволял ей дотрагиваться пальцами до его руки.
– Как чудесно ты это делаешь, – тихо произнес Ивен. Казалось, он комментирует не столько ее работу, сколько прикосновения пальцев к его руке.
Если бы никого вокруг не было и Ивен предложил ей заняться любовью прямо сейчас, она бы согласилась. Шон остро нуждалась в ласке, и он искушал ее своей нежностью. Никто не умел залечивать ее душевные раны так, как Ивен. Ей следовало сегодня быть поосмотрительнее. Она не могла за себя поручиться.
Вдруг Дэвид поднялся из-за стола.
– Мне попались расставленные рыболовные снасти вниз по ручью. Попробую поймать что-нибудь на ужин.
– Это было бы отлично, – одобрил его Ивен, не поднимая головы. Затем он обратился к Шон. – Уверен, что рана заживет быстро. – Он провел большим пальцем по руке Шон, их взгляды встретились. То, что она увидела в его глазах, не имело к игрункам никакого отношения. Она снова перевела взгляд на эльфа. Ивен ощущал то же, что и она, и это удваивало опасность.
Дэвид не был большим специалистом по рыбной ловле, к тому же он обладал скудной экипировкой. Он нашел довольно длинный кусок лески с крючком, загадочным образом прикрепленным к одному из концов лески. Должно быть, Тэсс закинула эту нехитрую снасть накануне, во время одной из своих отлучек. Дэвид привязал леску к длинной ветке и насадил на крючок какого-то жирного жука, похожего на таракана. Он сел на маленькое желтое каноэ, лежавшее на берегу кверху дном, и закинул удочку. Жук поплыл по поверхности, он выглядел неаппетитно. Дэвид понаблюдал за ним несколько минут, потом смастерил грузило из камешка и снова закинул удочку.
Дэвид несколько раз ездил на рыбалку с мальчиками. Они брали напрокат маленькую лодку и везли ее на озеро Уолфорд. Им ничего не попадалось, но Дэвид вспоминал эти поездки с теплым чувством. Только он и мальчики, мужское братство. У них выработался своеобразный ритуал. Утро отводилось предвкушению: обсуждались повадки озерных рыб, которых они принесут домой на ужин. Днем разговор приобретал иную окраску: мальчики рассказывали Дэвиду о школьных делах, о взаимоотношениях с друзьями-приятелями. Они беседовали легко и откровенно, мальчикам легче было делиться своими проблемами с ним, чем с Шон. Ведь это чего-нибудь да стоило? Разве судья не должен этого учитывать, решая вопрос о том, с кем из родителей оставить мальчиков? В свое время Шон неплохо с ними ладила, но теперь зачастую пугала близнецов непредсказуемыми переменами в своем настроении. Дэвид мог судить об этом по выражению их лиц, по той браваде, которую они на себя напускали в целях самозащиты. Либо Шон спускала на них всех собак без всяких видимых причин, либо требовала общения на таком уровне интимности, что мальчики впадали в панику, стремясь выскользнуть из-под материнского крыла.
Конечно, она неплохая мать. Это он должен признать. Но сегодня он искал доводы, которые подкрепили бы его гнев по отношению к Шон. Он не мог стряхнуть его с себя. Вот почему Дэвид не взял с собой Мег. Он не надеялся на свою способность контролировать себя. Вчерашний разговор о Хэзер развязал ему руки, высвободил все то, что накопилось в нем за последние три года.
Шон его наказала. Видит Бог, она наказала его жестоко. Поначалу он смирялся перед ее гневом, потому что считал, что заслуживает его. Но больше он так не думал.
Дэвид наблюдал за тем, как Шон и Ивен совместно накладывали шов на рану игрунки. Он видел, какими согласованными были их действия, как они читали мысли друг друга. Их головы соприкасались, так же как и их руки. Он смотрел до тех пор, пока ему не стало невмоготу. Он не мог выдержать этого сегодня, когда его гнев вырвался на свободу. И он не знал, сможет ли вести себя по отношению к Шон достаточно цивилизованным образом до конца путешествия.
Первые несколько недель после смерти Хэзер Дэвид проводил либо на работе, либо у себя дома, в одиночестве. Шон жила в питомнике, выкармливая отверженную матерью Тику. Дэвид знал: Шон радовалась тому, что у нее нашелся повод держаться от него подальше. Перед тем как переехать в питомник, она отвела Кейта и Джейми к Линн. Таким образом она показала, что не доверяет Дэвиду. Он мог бы оспорить ее решение, но суть дела заключалась в том, что тогда он и сам себе не доверял. Он чувствовал, как его жизнь ускользает между пальцев; все, до чего он дотрагивался, плыло. Это чувство только усиливалось оттого, что он в одиночестве бродил по дому, где все напоминало ему о Хэзер. Единственным местом, где он чувствовал себя более или менее спокойно, был самолет.
Он убил свою дочь. Он сделал это с такой же очевидностью, как если бы взял нож и вонзил ей в сердце. Чиновники из комитета по защите детей отнеслись к делу слишком формально. Он сказал им, что уснул; он даже сказал им тогда, что сознательно намеревался заснуть, поскольку не подумал об опасности. Дэвид ожидал, что они обвинят его в преступной небрежности и подвергнут наказанию. Но они смотрели на него с сочувствием и классифицировали инцидент как несчастный случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112