– Хорошо. – Он взглянул на свои руки. На его колене примостился клещ, и Дэвид смахнул его. – Нравится ли тебе жить в Сан-Франциско?
– О! – воскликнула она, давая ему понять, что он правильно выбрал тему. – Я люблю этот город. Особенно туман.
Дэвид решил, что она шутит. Золотые Ворота, парк, может быть, холмы или качество пищи. Но туман?
– Он такой эфемерный, – пояснила Мег. – И в то же время густой и настолько плотный, что хочется зажать его в руке, но он ускользает.
– Есть ли хоть что-нибудь на свете, что ты не пытаешься романтизировать? – спросил он.
– Она улыбнулась.
– Едва ли. – Она стала рассказывать Дэвиду, какое значение имел туман для ее работы. Несколько месяцев назад в Сан-Франциско прошла ее персональная выставка. Экспозиция называлась «Портреты в тумане» и была посвящена изображению людей, окутанных туманом Сан-Франциско. Туман очаровывал ее тем, что скрывал действительность. Туман был подвижным и каждый миг иным, люди на портретах менялись вместе с ним.
Дэвид слушал, и его охватывало смутное томление. Как получилось, что он женился на такой женщине как Шон, земной и прагматичной, если его всегда привлекала поэтическая, даже сентиментальная сторона жизни?
Они проговорили, наверное, еще час и медленно побрели в лагерь. Расчищенное место уже казалось родным домом, в его центре уютно потрескивал огонь. Тэсс соорудила длинный стол и скамейки из молодых побегов, которые они срезали накануне. Она очистила побеги от коры и стянула крепким шнуром. Затем укрепила их на вкопанных в землю развилках более толстых деревьев. Стол был накрыт; на нем расположились пластиковые тарелки и котелок с толстыми белыми ломтями зубатки. И это дикая жизнь в джунглях?
Ивен отвел Дэвида в сторону.
– Шон еще не вернулась, – сказал он. – Мы разошлись, потому что обезьяны разделились на две группы. Я не знаю, насколько далеко она могла уйти.
Дэвид пытался разгадать, что скрывается за спокойным выражением лица Ивена. Был ли он действительно встревожен? Следовало ли тревожиться самому Дэвиду? Но прежде чем он пришел к какому бы то ни было выводу, на краю поляны появилась Шон.
– Привет! – Она улыбалась.
Ивен вздохнул с явным облегчением.
– Где ты была? Я вернулся больше часа тому назад.
– Наверное, твое семейство не было таким интересным, как мое. – Она налила себе воды, приправила ее виноградным порошком и поделилась мыслями о своем семействе медных эльфов и о способах их поимки. Дэвид сел на скамейку и внимательно всматривался в ее лицо. Оно хранило на себе следы вчерашнего речного солнца, переносица немного обгорела. Шон улыбалась весело, но почти лихорадочно и слишком живо жестикулировала, описывая эльфов. Дэвид уже давно не видел ее такой. Его внезапно поразило, как она постарела За последние годы, какую ношу ей пришлось вынести на своих плечах. Теперь ее бремя было сброшено. В конце концов, он оказался прав, настаивая на поездке.
– Ты покормил Чио-Чио, Ив? – спросила она, направляясь к дереву, на котором была подвешена клетка с обезьянкой.
– Да. – Ивен сел за стол напротив Дэвида. – Все, что доктор прописал, – добавил он с улыбкой.
Дэвид кивнул.
– Кажется, Шон сегодня пропадала в лесу не зря. Шон вернулась и подошла к концу стола.
– Здесь просто чудесно, – сказала она. – Если не брать в расчет клещей.
Где их только не было! У нее на шортах, на майке, в шнурках ботинок. Тэсс на минуту скрылась в своей палатке и вернулась из нее с рулоном клейкой ленты. Все следили за тем, как она оторвала примерно восемь дюймов ленты, обмотала ее вокруг руки липкой стороной наружу и провела ею по одежде Шон. Клещи прилипали к ленте, как мухи к липкой бумаге.
– У тебя кроссовки сырые, – сказала Тэсс.
– Пришлось пересечь ручей в погоне за эльфами.
– Перемени их и посыпь ноги тальком, – скомандовала Тэсс. Ее лицо пылало от постоянного обращения с огнем. – Если ты оставишь ноги сырыми, у тебя между пальцами заведется грибок.
Шон скорчила гримасу, передразнивая Тэсс у нее за спиной, и села за стол. Она улыбнулась Дэвиду улыбкой заговорщицы; для него это было равносильно поцелую. Тэсс убрала котелок с зубаткой со стола.
– И пусть твой муж осмотрит те участки твоего тела, куда ты сама не можешь заглянуть, чтобы не осталось ни одного клеща, – сказала она Шон.
И тут Шон опустила глаза. Дэвид почувствовал, что снова потерял ее.
– Это относится ко всем вам, – продолжала Тэсс. Проверяйте друг друга каждый вечер. Чем скорее вы избавитесь от клещей, тем лучше.
– У меня на них аллергия, – пожаловалась Мег.
– Что ты подразумеваешь под словом аллергия? – спросила Тэсс.
Мег опустила голову, укрываясь за своей белой шляпой.
– Укушенное место немного распухает и зудит, вот и все.
Тэсс со вздохом села на скамейку.
– И на что еще у тебя аллергия?
– На пчелиные укусы. Но у меня есть аптечка.
– Всегда носи ее с собой. Ясно тебе? – Под прикрытием наигранного гнева в голосе Тэсс звучала материнская забота. Так, по крайней мере, хотелось думать Дэвиду. Должно же было существовать какое-то оправдание для раздражительности, которую проявляла Тэсс при общении со своей подругой.
Зубатка была приготовлена отлично, но Дэвид едва прикоснулся к ней. Все его внимание сосредоточилось на Мег. Те же морщинки бороздили ее лоб. Она ковыряла вилкой куски зубатки у себя на тарелке, как бы надеясь на то, что они исчезнут с нее сами собой, без ее участия. Она побледнела, глаза набухали радужным перламутром. Пряди волос, спадавшие на лоб, увлажнились от пота.
Тэсс, наконец, заметила все это.
– Тебе не нравится мое блюдо?
– Я неважно себя чувствую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112