– Вот мы и будем заодно собирать их и для нас.
Шон сомневалась в том, что сама сможет есть насекомых, но придется попробовать. – Мы можем начать завтра утром, когда они в изобилии. Если мы все возьмемся за дело…
– Ты это серьезно? – мрачно спросил Дэвид. Шон кивнула головой. Вдруг ей припомнилось фиговое дерево, «кафедральный собор» ревунов.
– Фиговое дерево! – воскликнула она.
– Вот это верно, – похвалил ее Ивен. Он вздохнул с облегчением. – Фиги и жуки. Отличное меню.
– Как жаль, что здесь нет Тэсс, – сокрушалась Робин. – Она научила бы нас различать съедобные растения.
Мег закрыла глаза.
– Она скорее всего мертва.
Это опасение впервые было высказано вслух, и никто не потрудился возразить Мег. Шон до сих пор не могла выкинуть из головы воспоминание о маленьком белом скелете Чио-Чио, обглоданном вчистую.
Мег посмотрела на Дэвида.
– Меня не покидает чувство, что это моя вина, – призналась она.
– Это вина Тэсс, – возразил ей Дэвид. – И больше ничья.
Дэвид привлекал Мег. Шон почувствовала это сразу. Но теперь в их отношениях появилось что-то новое, ранее не существовавшее, иначе Шон бы это заметила. Сказав что-нибудь, Мег смотрела на Дэвида, ища его одобрения. Она наклонялась над столом, стараясь быть к нему поближе. Когда Дэвид сказал, что помоет посуду, она ринулась ему помогать. Она взяла котелок из-под риса из его рук, как бы случайно прикоснувшись к его пальцам. Мег не только хотелось находиться поближе к Дэвиду, ей хотелось прикасаться к нему.
– Ты думаешь, что сможешь есть жуков? – спросила Шон у Дэвида поздно вечером, лежа в постели. Ей хотелось поговорить с ним.
– Нет. – Он отодвинул москитную сетку, чтобы загасить лампу. Затем он улегся на своей половине постели.
– А если будешь по-настоящему голоден?
– У нас есть фиги.
– Если есть одни фиги, будет понос.
– От жуков у меня будет что-нибудь похуже поноса.
– Просто я не думаю, что фиги смогут…
– Я не хочу спорить об этом, Шон. Спокойной ночи.
Есть ли такая вещь на свете, о которой ты хочешь со мной поговорить? Хоть что-нибудь? Назови любую тему, и я поддержу разговор. Было бы лучше, если бы он опять накричал на нее, обвинил в чем-нибудь. Сделал бы что угодно, но не обращался бы с ней, как с куском брезента.
Но он уже спал.
Шон закрыла глаза и лежала неподвижно. Сейчас они должны были спать в лодке Чарли. Завтра вечером за ними заедет Мануэль, чтобы отвезти в Икитос. Сколько еще ночей им предстоит провести в неведении, гадая о том, что происходит. Что случилось с Тэсс? И сколько дней и ночей они смогут так прожить?
Она повернулась набок, разглядывая в темноте спину Дэвида. Она вспомнила о том, как он любил поговорить во время любовной игры. Он мог говорить обо всем: о событиях дня, о статье, которую прочел в газете, о транспортных происшествиях, имевших место сегодня утром. Для него это было что-то вроде игры: сколько времени они проговорят не преставая. Кто сдастся первым, утратив способность сосредоточиваться на чем-либо, кроме физических ощущений?
Шон слушала его спокойное дыхание. Иногда во время любовной игры Дэвид говорил о том, что он в данный момент делал с ее телом, и о том, что планировал делать дальше. Он достигал эффекта: ее тело реагировало на его слова, так же как и на прикосновения.
Шон натянула простыню на плечи. Ее тело испытывало томление, настойчивую потребность в ласке. Если бы она могла разбудить его и предложить заняться любовью. Но он настолько уязвлен, что наверняка отвергнет ее. Или того хуже: согласится и во время соития будет представлять себе, что занимается этим с Мег.
О да, они поменялись ролями.
Шон подумала о их доме в Сан-Диего. Сможет ли она жить в нем, не думая постоянно о Дэвиде? Ведь это был его дом. Он настелил новую крышу, он ухаживал за садом. Он выложил плиткой пол в прихожей и устранил течь в водопроводе. Она представляла себе объявление «чтение», вывешенное на двери туалета. Она вспомнила о тех минутах, когда прижималась лбом к этой холодной двери, только чтобы услышать целительное звучание его голоса.
Он все это разрушил. Быть может, если бы он по-настоящему раскаялся… Конечно, он всего лишь человек, а людям свойственно ошибаться. Но он вел себя так, будто не произошло ничего особенного. Бог дал, Бог взяла. Минус один, плюс два. Он продолжал жить и работать, нет чтобы остановиться и оглядеться.
Внезапно в ее мозгу всплыло воспоминание о посещении коронера. В его офисе стоял жуткий холод, кондиционер не работал, и Шон приходилось дуть на свои пальцы, чтобы отогреться, в то время как Дэвид, загорелый, в рубашке с короткими рукавами, непринужденно сидел на стуле. Коронер описывал, как умерла Хэзер: она до конца полностью осознавала, что с ней происходило. Шон задавала вопросы. Она хотела узнать, что чувствовала Хэзер в последние несколько секунд ее жизни. Она хотела услышать это, чтобы Дэвид знал. Дэвид тогда не произнес ни слова. Он смотрел на край серого металлического стола, как будто впал в транс.
Когда после этого посещения они шли к своей машине по территории автостоянки, у Шон перехватило дыхание, она даже подумала тогда, что эти спазмы убьют ее. Она шла впереди Дэвида, пытаясь набрать в легкие хоть немного воздуха. И тут, наконец, Дэвид заговорил. По перебою в его дыхании она поняла, что он сейчас что-то скажет, и повернулась к нему. Она ожидала услышать слова сожаления, раскаяния. Возможно, мольбу о прощении.
Он провел пятерней по волосам.
– Давай зайдем в Макдональдс и перекусим, прежде чем ты вернешься на работу. – Вот и все, что он сказал.
В тот момент ее охватила такая ненависть к нему, что она готова была его убить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112