И все-таки после этого усилиями доктора Гебэссера удалось выяснить, что существовало еще три экземпляра издания 1704 года: один в библиотеке Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, один в Ягеллонской библиотеке в Кракове и один в Британском музее. Британский музей высказал готовность сделать с него для доктора Гебэссера фотокопии.
Обо всем остальном Антон Л. Мог только догадываться: возможно, что 25 июня господин Кандтлер узнал, что фотокопии – это был наверняка довольно объемный пакет – уже прибыли. Чтобы их получить, ему нужен был его библиотечный билет-свидетельство (хотя директор доктор Гебэссер был его другом, или он тем временем ушел в отпуск?), который по какой-то причине находился у Солимана Людвига. Чтобы узнать, о какой библиотеке шла речь, Антон Л. должен был найти этот билет.
«Кандтлер, наверное, предполагал, что Людвиг носит его с собой, иначе было бы совершенно бессмысленным подсовывать это сообщение под дверь уже после закрытия магазина», – размышлял Антон Л. Кандтлер рассчитывал на то, что Людвигу «не позднее, чем в половине десятого» не придется снова возвращаться домой, чтобы взять там это свидетельство-билет. К тому же во время работы магазина это вообще навряд ли было возможно. Поэтому нужно всего лишь порыться в сумке у Солимана Людвига. И билет оказался там: выписанный на имя Хорста Кандтлера, действительный для отдела раритетов Государственной библиотеки, подписанный доктором Гебэссером.
Антон Л. снова засунул читательский билет в сумку исчезнувшего Солимана Людвига. Государственная библиотека находилась как раз на половине пути от квартиры Солимана Людвига к гостинице, неподалеку от того места, где не так давно Антона Л. напугали коровы. Уже много лет Антон Л. не бывал в Государственной библиотеке, но внутреннее ее расположение он себе приблизительно представлял, потому что во времена, когда он работал в издательстве, ему время от времени приходилось по работе туда заходить.
Привычным способом – с помощью ломика – он проник в большое, классическое здание. Табличка-указатель рядом со входом сообщала: отдел раритетов находится на третьем этаже. Там, Антону Л. пришлось затратить некоторое время на поиски, он уже почти смирился с мыслью, что пакет находился где-то в другом месте, возможно, в отделах «Выдача книг» или «Межбиблиотечный абонемент». Но затем оказалось, что пакет – целая картонная коробка – лежит на письменном столе в кабинете директора доктора Гебэссера. К коробке прилагалась записка: «Для господина Кандтлера. Будет забрано 22.06.» Рядом лежал счет. Господину Кандтлеру нужно было заплатить 120 марок.
Антон Л. уселся в кресло господина директора доктора Гебэссера и открыл коробку. В ней лежала толстая пачка фотокопий. Первая страница оказалась обильно исписанным титульным листом. На нем от руки были написаны данные об издателе: «Г.Б.Нани, Венеция», здесь же пометка библиотеки, длинный номер и штамп Британского музея. И тут наступил шок: книга – и это Антон Л. мог бы предположить заранее – была написана на латыни.
В гимназии Антон Л. латынь изучал. Он вообще был не первым учеником, а в латыни и вовсе последним. За все годы он так ни разу и не применил свои познания в латинском языке. Он снова сложил все листы в коробку и ушел. Но на следующий день вернулся и приступил к работе. Он вспомнил, что в читальном зале на втором этаже стояли словари. Он принес – ему пришлось сходить дважды – семь томов фолиантов «Tesaurus Linguae Latinae», а когда он понял, что этот словарь для его цели слишком уж подробный, тем более, что доходил он всего до буквы «М», принес карманный латинско-немецкий словарь Лангеншайдта. Сначала нужно было переводить глагол, это Антон Л. еще помнил. Значительную помощь оказала и «Латинская грамматика» Войт-Цинсмайстера, в приложении которой были приведены все самые употребительные неправильные глаголы.
Ему казалось, что он расшифровывает какой-то код. Трудности убывали по мере достижения прогресса в работе. Каждый день один или два часа Антон Л. работал в удобном кабинете доктора Гебэссера. Поначалу он переводил письменно, это значит, что он печатал переведенный текст на пишущей машинке доктора Гебэссера, которая стояла на маленьком столике рядом с большим письменным столом. Примерно через тридцать страниц Антон Л. решил на этом сэкономить и стал писать лишь самые сложные предложения – перевод которых требовал больших усилий – между строчками прямо в оригинале. Во всяком случае, так все же было быстрее. В конце августа Антон Л. мог с чистой совестью сказать, что латинский текст Джованни Баттисты Нани он уже прочитал. При этом чтение было, скорее, скучным. Метр Нани ударился в бесконечные философские спекуляции, прерываемые моралистическими проповедями, в которых автор явно стремился не допустить никакого сомнения, что он твердо и непоколебимо стоит на платформе римско-католической веры. Правда, остальной текст свидетельствовал об этом недостаточно: он был, скорее, тайным янсенистом, поскольку вообще неохотно высовывался за границы христианских святынь.
Упоминания об Ax-Мери (Нани называл его Альмириус) были весьма туманными. Во второй книге – текст ее был несколько интереснее – Нани рассказывал историю Ax-Мери, но так, что здесь снова можно было определить: Нани пытался отмыть Ax-Мери от подозрений в измене христианской вере и в ереси. Нани утверждал, что Ах-Мери умер, будучи аббатом некоего монастыря. Совершенно ясно, что это было выдумкой, ибо Нани, с одной стороны, не конкретизировал, о каком монастыре шла речь, с другой же стороны, он сообщал, что просмотрел документы какого-то монастыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85