поднимался через два этажа к кабинету доктора Клинтца, зубная боль уже перестала быть просто зубной болью. Боль пульсировала в левой половине тела. Левым глазом Антон Л. видел лишь кровавые круги, левое ухо оглохло. Антону Л. казалось, что его левая сторона отмерла и все-таки пульсировала.
Дверь в кабинет была открыта. Антон Л. был настолько захвачен болью, что не заметил этого более чем странного обстоятельства. Прямо напротив входа находилась комната ожидания. В те времена все три раза, когда его лечили господин или фрау Клинтц. ему как «другу семьи» ждать было не нужно. (Счет тоже был, скорее, дружеским, и в нем была проставлена смехотворная, скорее символическая, сумма; в остальных же случаях Клинтцы получали весьма высокие гонорары. Их пациенты были зажиточными людьми.) Слева был кабинет господина Клинтца, справа – фрау Клинтц. Антон Л. повернул направо. И эта дверь тоже – хотя и не так уже странно, поскольку находилась внутри обычно закрытого помещения – была распахнута настежь.
Повсюду лежал толстый слой пыли. Между стойкой, на которой висела бормашина, и знаменитым зубоврачебным креслом пыток – как и в остальных частях помещения – висела паутина. Движением руки Антон Л. смахнул паутину с лечебного кресла и с размаху в него опустился. Вверх поднялось облако пыли и едва не задушило Антона Л. Он был вынужден снова вскочить, вверх поднялось новое облако пыли. Антон Л. распахнул окно. Оно выходило прямо на площадь. Он видел курфюрста сверху и сзади.
Антон Л. опять заполз в зубоврачебное кресло. Хотя на сей раз он садился осторожнее, пыль поднялась снова, но в значительно меньшем количестве.
Что ему здесь было нужно? Конечно же, полечить или вырвать зуб, а может быть что-нибудь еще. Безумная мысль.
Антон Л. покрутил ручки полностью механизированного кресла. Неожиданно спинка откинулась назад, подставка для ног поднялась вверх и кресло превратилось почти что в кровать. Антон Л. вспомнил о механизме, он не испугался, но боль в левой его половине перелилась по телу, словно горячая жидкость, вверх, едва не разорвала череп, закружилась, пошла вниз, протягивая свои огненные руки, словно ветви, и к правой стороне. Слева во рту образовался огненно-жаркий куб из каменящей боли, беспрерывно излучающий волнообразные, забивающие все остальные чувства, сигналы. Антон Л. вернул кресло в вертикальное положение и схватил со стойки стрелу бормашины.
Безумная мысль. Бормашина работала от электричества. Теперь она больше не работала.
Не заяц ли говорил ему, что некоторые зубоврачебные кабинеты параллельно с электрическим приводом имели и механический? Или это сказал курфюрст?
Антон Л. выпрямился, зажмурил левый глаз, а правым внимательно осмотрел сверху до низу стрелу бормашину со сверлом. И действительно, в самом низу оказались две педали. Антон Л. нажал на одну из них. Высоко вверх брызнула струя коричневатой тухлой воды. Он нажал на вторую педаль. Не произошло совершенно ничего. После нажатия на третью педаль сверло с жужжанием пришло в движение и крутилось, пока Антон Л. держал ногу на педали. Боль моментально прошла, словно ее сдуло. Боль была слева, Антон Л. слегка покачнулся, как будто с левой его стороны вдруг сняли тяжелый груз.
Боль лишь спугнулась, но изгнана окончательно не была. Через две-три секунды она возвратилась сверху вниз, словно удар кнутом. Горячий кубик на левой стороне челюсти стал еще большим.
Антон Л. снова включил сверло и послушал его жужжание. Это больше не помогало. Боль осталась.
Антон Л. зажмурил левый глаз, закрыл его рукой и принялся разглядывать правым глазом ящик с инструментами бывшего доктора фрау Клинтц. который лежал на поворотном шарнире на стойке бормашины. И здесь Антону Л. показалось, что он вспомнил: фрау доктор Клинтц слегка постукивала ему по челюсти каким-то инструментом, у которого на конце был укреплен шарик. Это был, кажется, один из способов, которым можно было установить, какой зуб болел. Инструмент с шариком был, как и все, покрыт пылью и опутан паутиной. Антон Л. нажал на ту педаль, которая включала воду. Он жал на нее, пока вытекающая вода не стала чистой, и обмыл ею инструмент с шариком.
После этого он осторожно открыл рот, залез туда большим и указательным пальцами левой руки и отодвинул щеку от зубов. Затем он, насколько это было возможно, ничего не видя, стал ударять по зубам, по одному за другим, сначала сверху, затем снизу.
Сверху не болело ничего. Снизу же сначала одинаково болели все зубы, начиная с резцов. А когда Антон Л. ударил по одному из следующих зубов, по пятому или шестому, на него словно обрушился молот боли, в его голове загудел набат; порыв болезненного ветра, закрутившийся вокруг зубоврачебного кресла, унес прочь от него все видимое. Обстановка, окна, двери на несколько мгновений закружились, словно карусель, отдельные детали воспринимались лишь как цветные, черные или белые полосы. Инструмент с шариком выпал из руки Антона Л.: так значит это он, подумал Антон Л. или подумалось в неподвижном центре этого состоящего из боли торнадо. В эти мгновения Антон Л. был лишен способности думать. Падение инструмента вызвало звенящий звук. Звон пронесся как серебряный электрический луч слева, внизу, справа, вверху сквозь быстро мчащуюся в центробежном движении карусель и сдвинул ее ось. Антон Л. обнаружил себя сгорбившимся в зубоврачебном кресле. Обеими руками он крепко держался за подлокотники. Он чувствовал, как по его телу течет пот. Центробежное вращение сузилось. Вскоре мрачный, прорезаемый красными полосами бак вращался уже непосредственно вокруг головы Антона Л.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85