Таким образом, он оставил занавеску открытой и сегодня утром, еще не вставая с кровати, увидел затянутое тучами небо. Завести часы он снова забыл. Часы показывали примерно половину третьего. Антон Л. встал, открыл одно из окон и выглянул наружу. По положению солнца сегодня время он определить не мог, но у него сложилось впечатление, что еще довольно рано. Он поставил часы на семь и завел их.
Дождь прекратился, но вся Анакреонштрассе была покрыта лужами. В лужах лежали и галстуки господина Пфайвестля. Прямо под окном, рядом с дерендингеровским автомобилем, у сточной канавы громко чавкали три свиньи.
Откуда здесь взялись эти свиньи? Похоже на то, что домашние животные оказались прирученными намного меньше, чем мы думали. Их удерживали в клетках и хлевах не загородки и засовы, а удобство и леность, выработанная тысячами поколений привычка. Когда же случается такое, как теперь, свиньи все-таки разбивают загородки (и коровы, конечно же, тоже, и лошади, и куры) и вырываются наружу, на свободу, память о которой они пронесли через туман тысячелетий. Удалось ли вырваться из клеток животным в зоопарке? Любимыми животными Антона Л. были носороги. Когда-то он каждый день ходил в зоопарк и наблюдал там за носорогами. Большую часть времени они стояли на траве, словно вылитые из цемента. То, что их анатомическая форма была присуща живым существам, каждый раз казалось Антону Л. удивительным. У них были вытянутые головы, элегантно изогнутые, словно корабль, словно барк с острым, загнутым кверху носом, с глазами на том месте, откуда по человеческому разумению смотреть нельзя вообще. Когда носорог садится, медленными движениями, долго простояв на одном месте, словно отлитый из цемента (тут вдруг непроизвольно жалеешь об отсутствии вкопанного на этом месте в землю цоколя), неподвижные части верхней половины его тела перемещаются по отношению друг к другу, а движение ног кажется исключительно побочным продуктом огромной силы, которая так и рвется из этого колосса. Вырвались ли носороги на свободу? Их большой вольер под открытым небом был отделен от дорожки для пешеходов лишь бетонированным рвом. В то, что этот смехотворный ров мог стать серьезным препятствием для носорогов, Антон Л. не верил никогда. Он был убежден, что носороги спаслись. (Конечно же, отправиться в зоопарк и самому в этом убедиться, было слишком опасно.)
Три свиньи немного повалялись в грязи, но затем появилась свора собак. Свиньи убежали. Собаки залаяли, но преследовать свиней не стали, потому что их внимание отвлекли остатки еды, которые Антон Л. выбросил вчера вместе с грязной посудой из окна ресторана. Теперь собаки стали рычать друг на друга, потому что ни одна из них не могла позволить, чтобы другая вылизала тарелку.
«Не исключено, что собаки начали терроризировать город», – подумал Антон Л. Давно известно, что в этом городе собак было чересчур много.
Антон Л. достал ружье и прицелился в одну слишком уж жирную овчарку. Прозвучал выстрел. Овчарка подпрыгнула, совершила в воздухе сальто, свалилась на мостовую и вытянула лапы. Остальные собаки отбежали, но только лишь на несколько прыжков, после чего остановились, развернулись и выжидательно замерли. Антон Л. перезарядил ружье и прицелился в большую рыжеватую собаку, стоявшую на другой стороне улицы. Снова прозвучал выстрел, собака взвыла, из пасти потоком потекла кровь, она сделала несколько прыжков и скрылась за углом дома. Остальные собаки тут же бросились вслед за ней. Вся свора скрылась из поля зрения и обстрела Антона Л., слышен был лишь беснующийся лай и вой. Темно-коричневая такса тоже была членом шайки. После первого выстрела она отползла куда-то в сторону, а теперь, когда все остальные убежали, снова выползла и помчалась вслед за сворой, наискось перебегая улицу. Антон Л. выстрелил. Такса остановилась, слегка задрожала, испустила воды и после этого упала. Она сдулась, словно из нее выпустили воздух.
В фойе гостиницы расположилось кошачье семейство. Кошка с тремя котятами сидела в одном из кресел, которое они уже полностью исцарапали. Огромный, с металлическим отливом кот с чертами ангоры оттачивал свои когти о ковер. Когда Антон Л. спустился вниз, кот лениво залез под один из столиков. Кошка фыркнула, и шерсть у нее встала дыбом.
«На улице для них слишком сыро», – подумал Антон Л. Но как они смогли сюда зайти? (Позже он обнаружил открытое окно почти на уровне земли в помещении телефонного коммутатора.) Антон Л. приготовил завтрак. Он сварил кофе и открыл банку с мясным паштетом. Во время еды он снова вспомнил о кошках, открыл еще одну банку мясного паштета и поставил ее на ковер в фойе.
«Надеюсь, этот бетонированный ров все-таки не оказался для носорогов непреодолимым». Хотя не исключено, что они попадали в него и сидят в западне, возможно, они сломали ноги – может ли быть у носорога перелом ноги? А может, они вообще не пытались выбраться из своего вольера, потому что травы, которая там растет, им вполне достаточно? А может быть, они уже пасутся у реки?
«А если бы не его – подумал Антон Л., – а, например, старика, который время от времени звонил в дверь Хоммеров и просил милостыню, постигло бы «случившееся»…»
Господин Хоммер попрошайку постоянно прогонял, но фрау Хоммер, если ее мужа не было дома, ему обязательно что-нибудь давала. Это был особенный нищий, что выражалось в том, как он представлялся, когда просил милостыню. При выборе имен, которыми он себя называл, он особой фантазией не блистал. Он предпочитал фамилии «Мюллер», «Майер», однажды дошел до «Шнайдера» или «Рихтера». Имя же во всех случаях оставалось одним и тем же:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85