Марианна АЛФЕРОВА
ПЕЙЗАЖ С ОСТРОВОМ НЕВО


Ночь, не наступая, кончилась. Забликовало по стенам от стекол
соседней дачи и Женька натянула одеяло на голову, надеясь еще полежать.
Под шерстяным пологом там всегда до рассвета мир смутен и тесен. И если
покрепче зажмуриться - можно увидеть озеро, полное синевы, и непременно с
волной и белесыми барашками. Говорят, озеро было как море, только не
соленое...
Ладно, хватит!.. Женька брыкнула ногой, скидывая одеяло, и затащила
на кровать ком одежды - детская привычка балованного ребенка. Со штормовки
на постель посыпался песок... Теперь без толстой куртки ходить нельзя,
хотя в полдень печет невыносимо. Но и не раздеться - иначе сгоришь...
Одетая, Женька осталась лежать - на улице ждать не хотелось. Там
наверняка холод и льдом хватануло, распарит только к полудню. Кто-то
стукнул костяшками пальцев в стекло. Женька подскочила на кровати от
неожиданности, хотя давно ожидала знака. Она подбежала к окну, распахнула
раму и перевесилась наружу. Сразу обожгло по-зимнему холодным воздухом. А
следом ударило солнце и ослепило...
Коляй стоял под окном прямо на клумбе и выковыривал носком ботинка
чахлое растеньице, что пыталось несмотря ни на что жить...
- Долго спишь, соседка, - пробормотал Колька и, передернув плечами,
подбросил рюкзак на спине.
- А где твой... как его... Рем?
- Рем на берегу будет нас ждать, у лодки...
Женька выбросила в окно рюкзак и следом выпрыгнула сама.
Коляй презрительно выпятив губы, сунул в рот комок хлебной жвачки. В
защитных очках-консервах и надвинутой на брови кепке он напоминал бандита
из давних полузабытых фильмов.
- Фляги взяла? - спросил он гримасничая в попытке выковырять жвачку
из зубов.
- Целых три.
- А воду?
- Стакан будет...
- Мало для приманки, - заметил Колька.
- Рем пусть воду тащит, а у меня больше нет, - огрызнулась Женька.
- За Ремом ружья.
- А у меня топор!
Когда речь заходила о воде Женька злилась. Все будто сговорились
зариться на ее крошечную законную долю и доказывать, что имеют больше
прав... И порой ей казалось, что она в самом деле должна уступить, а
почему - не понимала.
Они шли прямиком через бывшие огороды. Мелкий чахлый кустарник
прорастал там и здесь. Кое-где пытались сажать на неровных горбатых
грядках. Повсюду стояли водосборы из ржавого железа. Но отравленный дождь
не спасал и все умирало, покрытое будто саваном, помутневшей от яркого
солнца пленкой.
Следом за ребятами, не отставая, но и не пытаясь догнать, брел старик
в телогрейке и с ведром в руках. За стариком плелась собака. Пес облинял,
а розовая голая кожа покрылась темными пятнами и язвами, лишь на хвосте и
морде уцелело немного белой шерсти. Старик остановился возле колодца. Пес
покорна ждал, вывалив язык и глядя на хозяина преданными слезящимися
глазами. Старик зачерпнул ведро и низко наклонившись, понюхал содержимое,
а затем с размаху выплеснул под ноги черную густоватую жидкость мало
напоминающую воду. Пес поджал хвост и отошел будто провинился перед
хозяином. А старик, позвякивая ведром, поплелся дальше к следующему
колодцу.
- Дурак! Не понимает, - хмыкнул Колька. - Найдись хоть в одной дыре
чистая вода, сюда такая толпень набежит! Дедулю вместе с бобиком раскатают
в пыль. А главное - Минводсбыт был бы тут как тут. Пожалуйте: талоны,
блатари, трехметровые заборы.
- А вдруг родник пробился, - предположила Женька желая позлить Коляя.
- Родник! Здесь одно дерьмо фонтанирует!..
Через две-три фразы Колька всегда сбивался на грубость и потому
больше двух фраз подряд Женька старалась с ним не говорить. Сделав вид,
что последних слов не слышала, она достала из рюкзака тюбик защитного
крема и принялась намазывать жирную бесцветную кашицу на лицо. Коляй
снисходительно хмыкнул и отвернулся.
Садоводство, наконец, кончилось. Они прошли через поваленный забор и
углубились в лес, сухой и серый. Лес умер несколько лет назад и его чудом
не спалили - пожары вспыхивали среди сухостоя постоянно, а тушить было
нечем. Но этот клочок Бог пока миловал. Дачники тайком ходили сюда с
топорами - повсюду мелькали кривые пеньки. В лесу почва еще не
разогрелась, под ногами то и дело похрустывал ледок. Женька не удержалась
и сунула в рот ледышку, но тут же стала плеваться, лед был горьким и
влага, растопившись, обожгла язык.
- Ты что, чибик? [чибик - человек без карточек] - Коляй повертел
пальцем у виска и почти тут же вскрикнул, наступив на острый, как гвоздь,
побег феррапланта.
Постепенно лес поредел и отступил, открывая берег, когда-то песчаный,
а теперь покрытый коростой засохшей грязи из которой торчали пучки жухлой
травы. Озеро казалось черным, причем, мутно-черным, без блеска.
Поверхность едва колебалась, как жирная похлебка в миске. А над озером в
бесцветном, лишенном глубины небе, плавал белый слепящий диск.
Рем стоял на берегу возле перевернутой вверх дном старой лодки.
Вообще на берегу лодок было множество, но все гнилые. И уж вовсе
непригодный валялся на боку, как дохлая рыбина, старый проржавевший катер.
Рем, как обещал, принес ружья: одно, огнестрельное, висело у него через
плечо, другое - парализатор, стреляющий ампулами со снотворным, лежало
возле лодки.
- А, дружище! - крикнул с излишней восторженностью Коляй, и в голосе
его проступило жалкое, заискивающее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14