Впрочем, они и без того рано или поздно выдали бы себя хихиканьем, перешептыванием и шуршанием юбок. Необычное приключение, острое ощущение опасности, заглушаемое еще более острым любопытством, привели скучающих юных креолок в чрезвычайное возбуждение. Но когда в тусклом полумраке маленькой клетушки Клара вдруг увидела на стене возле своей головы многоножку, она издала непроизвольный вопль ужаса. Насекомое было не менее двух футов в длину, и шириной с ленту для волос. Клара знала, что стоит многоножке свалиться со стены ей на шею, как тут же двадцать пар цепких коготков вопьются в ее кожу, и чудовище повиснет на ней, конвульсивно подергиваясь, впрыскивая острыми роговыми челюстями смертельный яд в ее тело. «Сантапеда» была одним из самых страшных насекомых Вест-Индии…
Бель тоже увидела многоножку. С визгом, взметнув тучу пыли своими обширными юбками, она рванулась к двери таким же непроизвольным движением, как отдернутая рука, случайно коснувшаяся пламени горящей свечи.
Тич и дюжина его приятелей уютно расположились за длинным столом, наполняя самые дорогие кубки Галвея его лучшими винами. Гиббонс, подмигивая и лукаво ухмыляясь, подошел и шпагой выдернул задвижную дверцу.
— Ого! — изумленно воскликнул он. — Да тут никак припрятано целое сокровище из молоденьких невест!
— Тащи их сюда! — оживленно распорядился Тич. Борода его была мокрой от вина.
Гиббонс вытащил Бель за волосы и, засунув руку по самое плечо в тесную пыльную каморку, ухитрился поймать Клару за щиколотку. Он вытащил ее наружу, отчаянно отбивающуюся, в смятенном беспорядке белых кружев и оборок нижнего белья, с длинной юбкой, задравшейся на голову. Гиббонс, который умел действовать весьма энергично в ситуациях, требовавших немедленных решений, быстро закрепил юбку в таком положении, проворно перевязав ее у Клары над головой собственным желтым шарфом. Остальные пираты, хохоча, последовали его примеру, проделав то же самое с Бель, которая, ничего не видя, тут же в панике стала носиться по обширному столовому залу, словно курица с отрубленной головой.
Довольный Тич визжал от хохота.
— На стол их! — орал он. — Заставим-ка их поплясать на столе! Припудрим их немножко черной пудрой!
Припудривание «черной пудрой» было грубой популярной забавой во флибустьерских тавернах. Хохочущие пираты подняли обеих девиц на длинный стол и принялись выковыривать из своих пистолетов круглые свинцовые пули, оставляя пыжи и порох. Выстрелы холостыми зарядами не могли причинить серьезных повреждений несчастным невольным танцовщицам, но горящий порох, вылетая из пистолетных стволов, жалил и прижигал их весьма ощутимо. Обе ослепленные девицы с завязанными на головах подолами, боясь, как бы не свалиться со стола, визжали и подскакивали среди холостых пистолетных залпов, беспомощно барахтаясь внутри своих юбок в тщетных попытках освободиться. Их чулки, панталоны и батистовые кружева сорочек дымились и тлели от горящих пороховых газов.
Внезапно раздался выстрел, прогремевший более резко и внушительно. Пират, который только что протискивался сквозь толпу перед Тичем, схватился за грудь, удивленно глядя, как кровь просачивается меж его скрюченных пальцев. Колени у него медленно подкосились, и он замертво рухнул на пол. Ошеломленные пираты обернулись и увидели смертельно бледного лейтенанта Мэйнарда, стоявшего на верхней ступеньке лестницы с дымящимся пистолетом в одной руке, со вторым пистолетом со взведенным курком в другой и с обнаженной шпагой под мышкой.
— Трусливые собаки! — презрительно бросил лейтенант. — Черная Борода, гнусный пес, ты будешь со мной драться, или я немедленно прострелю тебе башку!
Тич со своим обычным обезоруживающим спокойствием, которое всегда овладевало им в минуты смертельной опасности, медленно растянул губы в улыбке:
— Конечно же, я буду драться, мой юный петушок!
Мэйнард указал пистолетом в сторону несчастных пленниц:
— Сперва освободи этих девушек! Отпусти их!
Тич добродушно кивнул. Его люди, которые не раз уже были свидетелями, как он выходит из подобных положений, с невозмутимыми лицами окружили стол. Тич протянул руки к ближайшей из сестер и осторожно помог ей сойти. Когда ее ноги коснулись пола, он обхватил ее, визжащую и отбивающуюся, поперек талии и прижал к себе.
— Ну, а теперь стреляй в меня, петушок! — хихикнул он. — Ты думал, что мы пожертвуем нашей забавой ради такого желторотого птенца? Может, ты меня и узнал, парень, — но, клянусь Сатаной, ты меня еще не знаешь! Выбирай одно из двух: либо ты сейчас же отбросишь в сторону свои хлопушки, либо получишь возможность полюбоваться свеженькими внутренностями этой девчонки! Ну?..
Мэйнард, поколебавшись, уронил пистолеты.
«Поторопился, дурак! — в сердцах выругался он про себя. — Будь у меня хоть крупица разума, я бы их всех мог держать в руках!».
Тич отпустил всхлипывающую девицу.
— Ну, парень, — спокойно сказал он, — я вижу, что ты не трус. И я дам тебе честный шанс. Это милость, которую мы иногда оказываем таким, как ты — большей частью для нашего собственного развлечения, ха-ха!
По лицу Тича расплылась широкая усмешка:
— Ты можешь выбрать трех из моих людей — любых, по одному за раз. Если свалишь их всех, сможешь уйти отсюда в целости и сохранности, — может, и без штанов, но зато живым!
Мэйнард пожал плечами:
— Значит, ты просто боишься, если посылаешь своих псов драться со мной вместо себя!
В ответ Тич лишь усмехнулся и покачал головой. По усмешкам других пиратов Мэйнард видел, что если они в чем и могли сомневаться, то только не в личном мужестве своего капитана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101