ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В конце концов не вытерпел, забарабанил кулаком по двери туалета.
– Что там с тобой? Что-то случилось, Глэд?! В чем дело, дорогая?
Наконец, она вышла в своем мягком кружевном пеньюаре. Сколько же на ней косметики, удивился он. На дрожащих губах – толстый слой помады.
– Ах, Чарли, давай не будем заниматься этим в вагоне, все это так ужасно!
Вдруг Чарли охватил приступ гнева. Он никак не мог совладать с собой.
– Но ты ведь моя жена! – заорал он; – Я твой муж, черт побери!
Он выключил свет в купе. Взял ее за руки, такие холодные, просто ледяные. Рывком прижал ее к себе, чувствуя, как налились мышцы на руках за ее тонкой нежной спиной. С каким наслаждением он разрывал ее кружева, шелковую ткань.
После того как все было сделано, она вытолкала его со своей полки, и он лег на другую, завернувшись в одеяло. У Глэдис вытекло очень много крови. Никто из них так и не сомкнул глаз до самого утра. На следующий День она была ужасно бледной, кровотечение не останавливалось, и они стали уже опасаться, как бы не пришлось где-нибудь остановить поезд и не вызвать врача. К вечеру ей стало лучше, но все равно она ничего не могла есть. Весь день она пролежала в полусне на полке, а Чарли с кучей журналов на коленях сидел рядом, держа ее за руку.
Когда они сошли с поезда в Палм-Бич, им показалось, что они вырвались из тюрьмы на свободу. Повсюду – зеленая травка, изящные раскидистые пальмы, живые изгороди из просвиряка. Увидев большие просторные комнаты их углового номера в «Ройал Поинеана», где она непременно хотела поселиться, потому что именно здесь останавливались во время своего свадебного путешествия ее мать с отцом, гостиную, битком набитую букетами цветов, присланных ее друзьями, она кинулась на шею Чарли, не дождавшись, пока выйдет рассыльный.
– Ах, Чарли, прошу тебя, прости меня, я на самом деле была такой злюкой, просто чудовищной.
На следующее утро они уже после завтрака спокойно лежали рядышком в широкой кровати, такие счастливые, и смотрели через окно на океан за чередой густых пальм, вдыхали свежий морской воздух и прислушивались к гулким ударам прибоя.
– Ах, Чарли, – сказала Глэдис, – давай постараемся, чтобы у нас всегда был так, как сейчас!
Их первенец родился в декабре. Мальчик. Они назвали его Уэтли. Из больницы Глэдис не вернулась в их квартиру, а прямиком направилась в новый дом в Гросс-пойнте, где так чудно пахло краской, древесиной и сырой штукатуркой. Учитывая расходы на пребывание в больнице, счета, присланные за новую мебель, за рождественские подарки, Чарли пришлось снять с банковского счета двадцать тысяч долларов. Теперь он проводил гораздо больше времени у телефонного аппарата, в постоянных переговорах с офисом Нэта Бентона в Нью-Йорке. Глэдис накупила себе кучу новых нарядов, а по всему дому в вазах из матового стекла стояли букеты гиацинтов и нарциссов. Даже на ее туалетном столике в ванной комнате была вазочка с цветами. Миссис Уэтли сказала Чарли, что Глэдис унаследовала такую страстную любовь к цветам от своей бабушки Рандольф, так как они с мужем никогда не могли отличить один цветок от другого.
У них появился второй ребенок, девочка. Глэдис еще в больнице, лежа на белых подушках с таким изможденным, осунувшимся желтоватым лицом, рядом с громадным букетом словно мерцающих белых орхидей, за которые Чарли пришлось выложить в цветочном магазине по пяти долларов за штуку, сказала, что хочет назвать их девочку Орхидеей. Но после долгих споров все же решили назвать ее Маргерит в честь бабушки.
После рождения второго ребенка Глэдис очень медленно приходила в себя, и ей даже пришлось перенести несколько операций, так что она пролежала в больнице целых три месяца. Когда она, наконец, встала на ноги, то распорядилась перенести свою спальню в большую комнату рядом с детской и присоединить к ней еще комнатку с бело-золотистым интерьером – для няньки. Чарли недовольно ворчал по этому поводу, так как теперь она спала в противоположном крыле дома, далеко от его спальни. Когда он после ванны, перед тем, как лечь спать, приходил в халате, чтобы забраться к ней в кровать, она его не пускала, награждая только холодной, равнодушной улыбкой, а если он настаивал на своих правах мужа, получал несколько быстрых поцелуев, похожих на поклевывание птички. Затем она начинала ворчливо убеждать его не поднимать шума, чтобы не разбудить детей. Иногда от негодования у него выступали на глазах слезы.
– Боже, Глэдис, неужели ты меня совсем не любишь, ни капельки?
Если он ее на самом деле любит, отвечала она, то пришел бы домой вовремя в тот день, когда она пригласила Смита Перкинса, а не стал бы звонить и предупреждать в последнюю минуту, что задержится на работе допоздна.
– Боже, Глэд, будь же благоразумной, ну если бы я не зарабатывал деньги, кто бы оплачивал наши с тобой счета?
– Если бы ты любил меня, то относился бы ко мне с большим вниманием, вот что, – укоряла она его, и в такую минуту на ее лице пролегали две морщинки от ноздрей к уголкам рта, совсем как и у ее матери, когда та расстраивалась.
И тогда Чарли ничего не оставалось, как нежно поцеловать ее, назвать своей «маленькой девочкой» и вернуться к себе в отвратительном настроении. Но даже тогда, когда она позволяла ему пристроиться рядом, то лежала неподвижно, как бревно, такая холодная и равнодушная, и только жаловалась, что он делает ей больно. Тогда он, плюнув с досады, возвращался к себе, в свою большую спальню, где стояла широкая кровать под балдахином. Он так нервничал, так переживал, что выпивал подряд несколько стаканчиков виски, чтобы успокоиться и заснуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209
– Что там с тобой? Что-то случилось, Глэд?! В чем дело, дорогая?
Наконец, она вышла в своем мягком кружевном пеньюаре. Сколько же на ней косметики, удивился он. На дрожащих губах – толстый слой помады.
– Ах, Чарли, давай не будем заниматься этим в вагоне, все это так ужасно!
Вдруг Чарли охватил приступ гнева. Он никак не мог совладать с собой.
– Но ты ведь моя жена! – заорал он; – Я твой муж, черт побери!
Он выключил свет в купе. Взял ее за руки, такие холодные, просто ледяные. Рывком прижал ее к себе, чувствуя, как налились мышцы на руках за ее тонкой нежной спиной. С каким наслаждением он разрывал ее кружева, шелковую ткань.
После того как все было сделано, она вытолкала его со своей полки, и он лег на другую, завернувшись в одеяло. У Глэдис вытекло очень много крови. Никто из них так и не сомкнул глаз до самого утра. На следующий День она была ужасно бледной, кровотечение не останавливалось, и они стали уже опасаться, как бы не пришлось где-нибудь остановить поезд и не вызвать врача. К вечеру ей стало лучше, но все равно она ничего не могла есть. Весь день она пролежала в полусне на полке, а Чарли с кучей журналов на коленях сидел рядом, держа ее за руку.
Когда они сошли с поезда в Палм-Бич, им показалось, что они вырвались из тюрьмы на свободу. Повсюду – зеленая травка, изящные раскидистые пальмы, живые изгороди из просвиряка. Увидев большие просторные комнаты их углового номера в «Ройал Поинеана», где она непременно хотела поселиться, потому что именно здесь останавливались во время своего свадебного путешествия ее мать с отцом, гостиную, битком набитую букетами цветов, присланных ее друзьями, она кинулась на шею Чарли, не дождавшись, пока выйдет рассыльный.
– Ах, Чарли, прошу тебя, прости меня, я на самом деле была такой злюкой, просто чудовищной.
На следующее утро они уже после завтрака спокойно лежали рядышком в широкой кровати, такие счастливые, и смотрели через окно на океан за чередой густых пальм, вдыхали свежий морской воздух и прислушивались к гулким ударам прибоя.
– Ах, Чарли, – сказала Глэдис, – давай постараемся, чтобы у нас всегда был так, как сейчас!
Их первенец родился в декабре. Мальчик. Они назвали его Уэтли. Из больницы Глэдис не вернулась в их квартиру, а прямиком направилась в новый дом в Гросс-пойнте, где так чудно пахло краской, древесиной и сырой штукатуркой. Учитывая расходы на пребывание в больнице, счета, присланные за новую мебель, за рождественские подарки, Чарли пришлось снять с банковского счета двадцать тысяч долларов. Теперь он проводил гораздо больше времени у телефонного аппарата, в постоянных переговорах с офисом Нэта Бентона в Нью-Йорке. Глэдис накупила себе кучу новых нарядов, а по всему дому в вазах из матового стекла стояли букеты гиацинтов и нарциссов. Даже на ее туалетном столике в ванной комнате была вазочка с цветами. Миссис Уэтли сказала Чарли, что Глэдис унаследовала такую страстную любовь к цветам от своей бабушки Рандольф, так как они с мужем никогда не могли отличить один цветок от другого.
У них появился второй ребенок, девочка. Глэдис еще в больнице, лежа на белых подушках с таким изможденным, осунувшимся желтоватым лицом, рядом с громадным букетом словно мерцающих белых орхидей, за которые Чарли пришлось выложить в цветочном магазине по пяти долларов за штуку, сказала, что хочет назвать их девочку Орхидеей. Но после долгих споров все же решили назвать ее Маргерит в честь бабушки.
После рождения второго ребенка Глэдис очень медленно приходила в себя, и ей даже пришлось перенести несколько операций, так что она пролежала в больнице целых три месяца. Когда она, наконец, встала на ноги, то распорядилась перенести свою спальню в большую комнату рядом с детской и присоединить к ней еще комнатку с бело-золотистым интерьером – для няньки. Чарли недовольно ворчал по этому поводу, так как теперь она спала в противоположном крыле дома, далеко от его спальни. Когда он после ванны, перед тем, как лечь спать, приходил в халате, чтобы забраться к ней в кровать, она его не пускала, награждая только холодной, равнодушной улыбкой, а если он настаивал на своих правах мужа, получал несколько быстрых поцелуев, похожих на поклевывание птички. Затем она начинала ворчливо убеждать его не поднимать шума, чтобы не разбудить детей. Иногда от негодования у него выступали на глазах слезы.
– Боже, Глэдис, неужели ты меня совсем не любишь, ни капельки?
Если он ее на самом деле любит, отвечала она, то пришел бы домой вовремя в тот день, когда она пригласила Смита Перкинса, а не стал бы звонить и предупреждать в последнюю минуту, что задержится на работе допоздна.
– Боже, Глэд, будь же благоразумной, ну если бы я не зарабатывал деньги, кто бы оплачивал наши с тобой счета?
– Если бы ты любил меня, то относился бы ко мне с большим вниманием, вот что, – укоряла она его, и в такую минуту на ее лице пролегали две морщинки от ноздрей к уголкам рта, совсем как и у ее матери, когда та расстраивалась.
И тогда Чарли ничего не оставалось, как нежно поцеловать ее, назвать своей «маленькой девочкой» и вернуться к себе в отвратительном настроении. Но даже тогда, когда она позволяла ему пристроиться рядом, то лежала неподвижно, как бревно, такая холодная и равнодушная, и только жаловалась, что он делает ей больно. Тогда он, плюнув с досады, возвращался к себе, в свою большую спальню, где стояла широкая кровать под балдахином. Он так нервничал, так переживал, что выпивал подряд несколько стаканчиков виски, чтобы успокоиться и заснуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209