– воскликнул Бруно дрожащим голосом. Он весь утонул в сбившейся постели, виднелась только его огромная голова да клешнеобразная рука, лежавшая на одеяле. Денби, стоявший в изножье кровати, хмуро смотрел на него поверх каркаса для ног. Мысли его, казалось, были далеко.
– Пойду приготовлю чай. Принести тебе чего-нибудь поесть?
– Не уходи, Денби. Дождь хлещет как из ведра, ветер сумасшедший. Мне показалось, будто кто-то кричал внизу.
– Наверное, так оно и было.
– Что же там случилось?
– Аделаида визжала от смеха. Хочешь чего-нибудь к чаю? Я принесу тебе «Ивнинг стандард».
– Как зовут эту женщину?
– Какую еще эту женщину?
– Ну ту, что приходит сюда. Майлза…
– Лиза.
– И она сегодня не пришла.
– О, забудь ее, Бруно!
– Почему забудь?
– Все это больше не имеет смысла.
– Почему не имеет смысла? Тебе что-нибудь доктор сказал, ты звонил ему?
– Да нет, никому я не звонил.
– Наверное, он сказал, что дела мои плохи, и ты уволил Найджела и велел этой женщине больше не приходить?
– Прекрати, Бруно, ничего такого доктор не говорил.
– Конечно, все это не имеет смысла, если я уже умираю…
– Бруно, замолчи. Не болтай чепухи. Пойду приготовлю тебе чай.
– Не надо мне никакого чая.
– Ну, тогда спи. Я выключу свет.
– Не могу я спать при таком шуме, вон как стекла тарахтят. Там что, град?
– Нет, дождь. Просто шум, будто от града.
– Денби, не уходи. Посиди немножко со стариком. Я весь день был один. Ты только сунул мне поднос с обедом.
– Извини меня.
– Пожалуйста, посиди со мной, Денби, ну пожалуйста.
– Не могу, я пьяный.
– Ну пожалуйста…
– Свет тебе оставить или выключить?
Денби с трудом различал голову на подушке, прикрытый простыней обросший подбородок, едва угадывающиеся под одеялом очертания исхудавшего тела, изможденную темную руку, которая слабо, умоляюще шевельнулась.
– Денби, поправь мне, пожалуйста, постель. Взбей подушки.
Денби на негнущихся ногах подошел к Бруно, кое-как взбил подушки и вернулся к двери.
– Свет тебе выключить или оставить?
– Денби, мне страшно, не уходи.
Из глаз Бруно побежали слезы, заливая покрасневшие морщинки и припухлости под глазами.
– Хватит, Бруно, спи.
Денби выключил свет и закрыл за собой дверь. Постоял немного на верхней ступеньке лестницы, прислушиваясь, но из комнаты старика не доносилось ни звука.
Денби спустился к себе в комнату. Аделаида сидела все на том же месте.
Денби взял бутылку и вылил в стакан остатки виски. Тяжело опустился на кровать.
– Шла бы ты лучше спать, Аделаида.
Дождь словно пулеметными очередями бил в окно. Ветер ревел, завывал, опять ревел.
– Я тебя люблю, люблю, люблю.
– Аделаида, перестань, будь умницей.
– Ты разве подумал на мне жениться, хоть раз в жизни тебе пришла в голову такая мысль?
– Не знаю. Перестань, прекрати, хватит с меня.
– Ты знал, что я нужна тебе лишь на время. Ты просто развлекался со мной, пока не подвернулось что-то получше, женщина твоего сословия, к ней-то ты относишься серьезно.
– Да при чем тут сословие?
– При чем? Почему же тогда ты обращаешься со мной как со швалью? Захотел – пришел, захотел – ушел?
– Ты была очень даже не против, когда я пришел.
– Свинство с твоей стороны так говорить.
– Ладно. Согласен. И давай закончим на этом.
– Ты никогда не считался со мной.
– Считался, Аделаида. Но я же не знал, что будет потом, я не думал об этом.
– Ты не думал! Конечно, ты не думал! Ты только брал, что хотел.
– Ну, если тебе от этого легче, хорошо, я знаю, я мерзавец.
– Что же, желаю тебе с ней счастья после того, как ты погубил меня, разбил мне жизнь.
– Я ведь сказал тебе, я ее вообще не интересую, она любит другого, я ей не нужен, она послала меня к черту.
– Не верю ни одному твоему слову. Ты все придумал, чтобы отделаться от меня. Ты меня завтра же уволишь.
– Не говори глупостей, Аделаида. Не начинай все сначала.
– Я не говорю глупостей. Я ведь служанка, я твоя служанка. Или ты забыл? Ты мне платишь жалованье.
– Это я уже слышал.
– И я рада была тебе служить, да, рада.
– Иди спать, Бога ради.
– Подумать только, я тебя боготворила! Просто представить себе невозможно.
– Ну и дура!
– Ты пользовался моей любовью, я приносила тебе радость, а теперь ты говоришь, что я дура!
– Извини, я не хотел…
– Во всяком случае, я ей сказала, я ей все сказала.
– Что ты ей сказала?
– Сказала этой заносчивой суке о нас с тобой. Она ведь этого не знала, не так ли? Я сказала ей, что мы с тобой любовники, сказала, что мы уже несколько лет вместе. И чтобы она отстала от тебя подобру-поздорову.
– Господи Боже мой! – Денби встал. Он стоял сгорбившись, глядя на пустую бутылку. – Когда это было?
– На прошлой неделе.
– И что она ответила?
– Притворилась, будто ей плевать.
– Как жаль, Аделаида, что ты это сделала.
– Очень рада, если тебе жаль.
– Дело не в том, что она могла плохо подумать обо мне… Она решила… Хотя какое это имеет теперь значение.
– Ты ведь помалкивал обо мне, правда? Думал, всегда можно эту мошку вытряхнуть, вымести…
– Да это не важно, не важно. Это не имеет значения. Теперь ничто не имеет значения.
– А я тебя так любила…
– Да не плачь ты опять. Я не в состоянии этого вынести.
– Я тебя любила… Я была счастлива… Да, счастлива. – Аделаида зарыдала.
– Иди спать, или я сам уйду…
– Я убью себя. Я не могу больше жить. Я убью себя…
Денби направился к двери.
Неожиданно среди шума дождя раздался новый резкий звук. В окно настойчиво, решительно стучали. Денби застыл на месте. Аделаида перестала плакать. Под завывание ветра стук повторился снова – громкий, настойчивый, грозный. Аделаида с Денби переглянулись, посмотрели на окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87