И все же с Пелайо стоило разобраться, а заодно и со всем его племенем.
Бернардо отлично знал разрушительную силу сплетен, которых так боялись люди круга Монкады. Умение хранить чужие тайны, вид благородного туземца и готовность прийти на помощь сделали его желанным гостем на рынке и в порту, в ремесленных кварталах, среди кучеров, лакеев и служанок в богатых домах. В удивительной памяти Бернардо дожидались своего часа самые разные сведения, разложенные по ячейкам, как в гигантском архиве. С Жоанетом, одним из лакеев Монкады, Бернардо познакомился во дворе дома Эулалии де Кальис в ту ночь, когда Рафаэль хотел избить его своей тростью. Однако в архив индейца эта ночь попала вовсе не из-за трепки, которую задал ему кабальеро, а из-за нападения на графа Орлова. Бернардо старался поддерживать знакомство с Жоанетом, чтобы не упускать из вида Монкаду. Слуга не отличался сообразительностью и терпеть не мог дикарей, но для Бернардо делал исключение, поскольку тот умел слушать и к тому же был крещен.
Когда Амалия рассказала о делишках Монкады с цыганами, Бернардо решил разузнать о них побольше. Он нанес визит Жоанету, прихватив в подарок бутылку лучшего коньяка из погреба де Ромеу, добыть который помогла Исабель, уверенная, что отец приберег бутылку для сугубо благотворительных целей. Слуга тотчас же отдал должное коньяку и принялся рассказывать последние новости: он только что собственноручно отнес командующему гарнизоном донос от своего хозяина, обвинявшего цыган в контрабанде и заговоре против властей.
— Цыгане прокляты от века за то, что выковали гвозди для распятия Христа. Все как один заслуживают костра, вот что я скажу, — заключил Жоанет.
Бернардо знал, где искать Диего де ла Вегу в такой час. Ни минуты не колеблясь, он отправился на пустырь за городскими стенами, где расположились цыганские шатры и повозки. За три года табор превратился в настоящий городок с тряпочными стенами. Амалия больше не принимала у себя Диего, боясь прогневать судьбу. Гадалка спаслась из лап французов, которые собирались ее казнить, а значит, ее муж Рамон продолжал с того света защищать жену. Она опасалась вызвать его гнев, разделив ложе с чужаком. Кроме того, теперь, когда Амалия знала о любви Диего к Хулиане, получалось, что они оба становились изменниками: он изменял любимой девушке, а она предавала память покойного мужа. Несмотря на это, Диего снова отправился в табор, чтобы помочь своим друзьям поставить палатку для циркового представления, которое, вопреки обыкновению, должно было состояться не на площади, а прямо в поле, за городской стеной. Спектакль начинался в четыре пополудни, так что в распоряжении цыган оставалось всего несколько часов. Диего помогал натягивать канаты для полотняных стен шатра, распевая песню о Пресвятой Деве морей, которой научился у матросов. Почувствовав приближение Бернардо, он бросил канаты и бросился ему навстречу. Еще не успев разглядеть мрачное лицо своего брата, Диего понял, что случилась беда. Услышав скверные новости, которые Бернардо узнал от Жоанета, юноша перестал улыбаться и поспешил собрать цыган.
— Если все это правда, вы в страшной опасности. Удивительно, как вас до сих пор не арестовали, — заявил он.
— Они как пить дать заявятся во время представления, когда все мы будем в сборе и придут зрители. Французам нужно запугать народ, а кто лучше нас подходит для публичной расправы, — ответил Родольфо.
Цыгане созвали детей, согнали в круг лошадей, с удивительной быстротой, выработанной за годы кочевой жизни, собрали свои пожитки, взвалили их на конские спины, и вскоре табор уже уходил прочь по горной дороге. Перед расставанием Диего попросил их прислать кого-нибудь на следующий день в старый собор. «Я вам кое-что передам», — добавил он и пообещал задержать солдат, чтобы табор смог уйти подалыие. Цыган ожидали трудные времена. Пришлось оставить лагерь, бросить осиротевший цирковой шатер, кибитки и пустые палатки у успевших погаснуть костров, глиняную утварь, одежду и соломенные тюфяки. Тем временем Диего и Бернардо носились по окрестным улицам в шутовских колпаках и били в барабаны, созывая публику в цирк. Вскоре под полотняным шатром собралось достаточно зрителей. Под стенами шатра уже раздавался нетерпеливый свист, когда на арену, жонглируя горящими факелами, выбежал Диего в костюме Зорро, в маске и с накладными усами. Публика, не слишком вдохновленная его выступлением, разразилась оскорбительными выкриками. Передав факелы Бернардо, Диего объявил, что ему требуется доброволец для смертельного номера. От толпы отделился сильный, коренастый моряк и, повинуясь распоряжению молодого человека, встал в пяти шагах от него с зажженной сигарой во рту. Дважды щелкнул кнутом о землю, прежде чем нанести стремительный удар. Услышав свист бича у самого подбородка, моряк побагровел от ярости, но, когда в воздухе закружилось облачко табачной пыли, он от души расхохотался, а за ним и вся публика. Кое-кто припомнил облетевшую город историю о некоем Зорро, одетом в черное и в черной маске, который осмелился поднять с постели самого Шевалье, чтобы спасти каких-то заложников. Зорро… Зорро?.. Какой еще Зорро?.. При чем здесь лисица? Через мгновение все уже повторяли это имя вслух, и чья-то рука указала на Диего, который, отвесив церемонный поклон, стремительно взлетел по канату на трапецию. В тот же миг Бернардо подал ему знак: снаружи послышался конский топот. Диего ждал гостей. Сделав кульбит на трапеции, он повис вниз головой на перекладине над рядами зрителей.
Через несколько минут в шатре появились вооруженные штыками французские солдаты и нервный офицер, который непрестанно выкрикивал угрозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127