Мне хотелось, чтобы Лео мог меня видеть, кроме того, со мной были дети, поэтому я с Флорой отошла в сторону.
Лицо Лео было похоже на лицо статуи – мужественное и сильное. Но я знала, что сердце в его груди трепещет от страха. Я смотрела, как другие мужчины отступили, оставив Лео одного впереди на помосте, и увидела, что его глаза ищут меня, ищут моей поддержки. Когда они остановились на моем взволнованном лице, я улыбнулась ему, а его взгляд на секунду задержался на мне. Затем, подняв голову так, чтобы можно было видеть всех собравшихся жителей Истона, Лео открыл свой перекошенный рот и заговорил.
Слезы подступили к моим глазам. В голосе Лео, как обычно, слышалось заикание, но в нем звучало и мужество. Это мужество придавало ему сил говорить громко и отчетливо, в честь погибших.
– Сегодня мы вспоминаем павших, как вспоминали их каждый день.. Нам не нужен бронзовый памятник, чтобы помнить их, потому что мы никогда их не забудем. Но они заслужили памятник, чтобы наши дети, внуки и последующие поколения могли прочесть их имена – и вспомнить. И незнакомец, путник, проезжающий через наше село, пусть тоже увидит этот памятник и узнает, как эти мужчины, наши истонские мужчины, ответили на призыв родины. Они оставили свои дома, семьи, фермы, поля, они пошли выполнять свой долг и заплатили за это жизнью.
Выступив вперед, Лео разрезал шнур, и черное покрывало упало, открыв фигуру бронзового солдата. Солдат стоял прямо и гордо под лучами солнца, с вещмешком за спиной и винтовкой в руке. Он смотрел поверх села на леса и поля, за которые сражался и которые никогда не увидит снова.
На пьедестале были бронзовые панели с именами павших. Сильным звучным голосом Лео начал читать почетный список:
– Джордж Леонард Чандлер, Эдвард Дэвис, Джон Дэвис, Херберт Доусон, Джозеф Альберт Демпстер, Фрэнсис Питер Жан Фицворрен-Донне, виконт Квинхэм, Джордж Хэйл...
Дойдя до конца этого длинного, печального списка, Лео выждал мгновение и прочитал надпись под именами: «Они отдали свои жизни, чтобы мы жили в мире».
Затем, шагнув вперед, Лео протянул руку и указал на бронзового солдата.
– Эта статуя олицетворяет тех, кого мы потеряли, – сказал он. – Смотрите на нее и вспоминайте их. Вспомните своих сыновей, как я, вспоминаю своего. Вспомните мужей. Вспомните братьев. Вспомните внуков, – его голос упал, он взглянул на стоящих перед нами детей, на Флору. – Вспомните отцов. – Затем Лео вскинул голову, словно отдавая приказ. – Вспомните – и гордитесь, – его голос разнесся вокруг, твердый и мощный:
Нет горше этой утраты,
Но не нужно вздыхать и плакать,
Мы знаем, что с ними – слава,
А слава не умирает.
Наступило молчание, прерываемое только тихими всхлипываниями женщин. Затем Лео отступил назад, его место занял пастор: «Давайте помолимся...»
После обеда мы прогуливались по парку вдвоем. Аннабел взяла Флору покататься на своей новой машине, а Роза и Джеки остались в детской с Элен. Наш будущий ребенок укромно лежал у меня под сердцем.
– Мне следовало бы лучше понимать Фрэнсиса, – печально сказал Лео. – Я очень жалею о своем гневе и раздражении, когда он в последний раз приезжал сюда...
– Лео, ты же виделся с ним во Франции, – напомнила я. – Значит, ты расстался с ним не во гневе.
– Но мне хотелось бы... ох, как бы хотелось... чтобы, я успел вовремя, когда он умирал.
– Ты пытался успеть.
– Эми, – Лео подыскивал слова. – Теперь я очень рад, что ты отпустила его... с любовью. Спасибо тебе.
Наступил март, и я стала готовиться к появлению младенца. Я сказала детям, что во мне растет их новый братишка или сестренка, пока не вырастет достаточно, чтобы появиться на свет. Флора и Роза ждали его с нетерпением, но Джеки ничего не понял и по-прежнему карабкался ко мне на колени.
– Не беспокойся, Эми, – заверил меня Лео. – Я займусь им, когда вы с девочками будете восторгаться младенцем.
Я выпрямилась, пытаясь облегчить ноющую спину.
– Я буду рада, когда все кончится.
– Да, и я тоже.
– Ты побудешь со мной?
– Естественно, если ты этого хочешь. Я потянулась к его руке за утешением:
– Да, я этого хочу.
Наш второй сын родился утром 15-го марта. Лео был рядом со мной, когда он издал первый крик, и Лео вложил мне его в руки в первый раз – мой прекрасный, крепенький сын, как я полюбила его!
Но вечером, когда я отдыхала, мне захотелось увидеть других детей. Джеки повис у меня на руке, а девочки столпились у детской кроватки.
– Посмотри на эти пальчики, Роза!
– Какой милый малыш! – восхитились обе. Я притянула Джеки к краю постели.
– Это твой новый брат, Джеки. Джеки нахмурился и заявил:
– Не хочу! Не хочу! – он потянулся ко мне и спрятал голову у меня на груди.
Гладя, мягкие волосы Джеки, я вопросительно взглянула на Лео.
– Дай ему время, Эми, – успокоил меня он.
Роза и Флора вскарабкались на мою постель и устроились рядом с Джеки. Флора выжидательно взглянула на меня:
– Папа сказал, что мы послушаем сказку здесь, потому что тебе еще нельзя вставать с постели.
Лео поднял книгу с пола, куда Флора уронила ее, любуясь новым братцем.
– Возьми, Эми, – он пододвинул стул и сел рядом с постелью. – Флора, сегодня твоя очередь выбирать. Какую сказку ты хочешь?
– «Красавица и Зверь», – решительно сказала Флора. И я начала читать такую знакомую сказку: «Жил-был купец, у которого было шестеро детей – три сына и три дочери...»
Я прочитала о страхе Красавицы перед зачарованным замком, о Звере, о том, как он, был добр с Красавицей – и о ее возрастающей привязанности к нему. Затем я прочитала, как она забыла о Звере, как, вспомнив, заспешила назад, нашла его лежащим без чувств у ручья и вернула к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131