Эми , ребенок , которого ты носишь – сим вол нашего будущего. Странный парадокс – после стольких лет безнадежности в мирное время , теперь , в разгар войны , у меня появилась надежда , надежда , которую дала мне ты. После стольких лет беспросветного прозябания я снова ра достно смотрю вперед. Я даже мечтаю , мечтаю о нашем будущем. Это очень простые , домашние мечты. Это – лето , мы с тобой гуляем по парку , а наши дети , словно щенята , копошатся вокруг нас. Ты идешь рядом со мной , нежным голосом рассказывая о своих делах.
Вот и все , Эми , я не требую , от жизни большего. Но даже такая простая мечта пока несбыточна , и я должен довольствоваться воспоминаниями – о твоей улыбке. Когда ты наливала мне кофе за завтраком , о твоем сосредоточен ном выражении лица за шитьем , о мгновенной вспышке по нимания в твоих глазах , когда ты усваивала что-то новое , о твоем лице , когда ты впервые поднесла к груди Розу.
Ты дала мне так много воспоминаний , живых и ярких , что мне их почти достаточно. Почти , но не полностью. Если бы у меня было волшебное зеркало Зверя , чтобы я мог видеть тебя сейчас– но нет , я сам себя обманываю. Мне мало даже смотреть на тебя , я хочу большего. Я хочу снова держать тебя в объятиях , чувствовать , как твои руки обнимают мою шею , как твои губы гладят мою щеку нежнейшей из ласк , как твое теплое , нежное тело рас крывается мне навстречу– я не могу продолжать. Нет гарантий , что даже этот конверт не распечатают , а я не хочу , чтобы чужие глаза читали , как мы занимаемся любовью. Это , слишком драгоценный секрет , чтобы дове рить его словам.
Я люблю тебя , Эми , я люблю тебя. Ты пришла ко мне много лет спустя после того , как я потерял все надежды. Не только надежду быть любимым , но и надежду любить , и я жил во тьме. Я жил калекой , а ты вернула мне целос тность , достаточную , чтобы любить тебя.
Но ранам нужно время , чтобы зарубцеваться , поэтому я отверг твою любовь , когда ты предложила ее мне. Я ужасно сожалею об этом , Эми , ужасно сожалею. Я заявлял , что понимаю , но ничего не понимал. Вернее , я понимал разумом , но не сердцем – и отверг тебя. Как я сожалею об этом сейчас! Теперь моя голова в согласии с сердцем , и я прошу тебя , умоляю , отдай мне свою любовь. Я не отвергну ее во второй раз.
Двумя часами позже.
Когда я писал это письмо , то не знал , пошлю ли его. Но я посылаю его – считай это мерой моего доверия тебе. Я снимаю защиту , Эми , я убираю последний кирпич той сте ны , которую много лет назад выстроил между собой и ми ром. Теперь я перед тобой , открытый и беззащитный , веря щий в твою любовь.
Я люблю тебя , Эми , я люблю тебя.
Лео впервые подписался полностью, всеми тремя именами, которые, как я знала, он ненавидел: «Леонидас Ар тур Гектор , которому Эми принесла свою брачную клятву».
Глава сорок третья
Я снова и снова перечитывала письмо Лео, и каждый раз жажда его присутствия пронзала меня словно нож. Мне хотелось обнять его, поцеловать, укрыть его голову на своей груди. Но это были пустые мечтания – Лео был во Франции, а в моем распоряжении было только перо. Я могла лишь написать письмо, а этого было мало, чтоб подбодрить Лео.
Дорогой Лео!
Спасибо тебе за письмо. Конечно , я снова предлагаю тебе свою любовь. Даже если ты опять скажешь , что не хочешь ее , она не исчезнет , а будет дожидаться тебя. Как бы мне хотелось , чтобы сейчас ты вошел в дверь , и я могла бы уви деться с тобой! Нелегко найти для тебя слова , когда ты так далеко. Я стараюсь меньше волноваться – это лучше всего для вынашивания твоего ребенка. Я тоже немножко мечтаю , представляя твое лицо , когда ты в самый первый раз увидишь своего сына.
Твоя любящая и покорная жена , Эми.
Получилось коротко, но я высказала все, что могла. Ответ Лео пришел в обычном конверте. «Спасибо за письмо, я был счастлив получить его», – и все. Остальное, было как всегда – формальным и сдержанным. Я вздохнула. Как странно, что мужчина может писать такие различные письма, но, по крайней мере, оно было написано чернилами. И было еще одно изменение – вместо обычного «твой преданный муж» Лео подписался: «Твой любящий муж». Значит, кое-что он все же понял.
Наступил ноябрь. Я стояла у ворот в Хай Хэмс, наблюдая за работающими паровыми плугами. Я всегда останавливалась здесь на несколько минут, очарованная видом, звуком и запахом этих огромных работающих машин. Ближайшую машину вела Джудит Хокинс. Она стояла на рабочей площадке плуга, ее колени прикрывал промасленный передник, правая нога в тяжелом ботинке отдыхала на боковом железном бортике. Сияющий стальной трос шипел, скользя по барабану и таща за собой гигантский плуг, выхлопная труба пыхтела быстро и отрывисто, в такт усилиям. Я смотрела на дымок, поднимающийся из вытяжной трубы, на мелкие красные искры, взлетающие над ней и растворяющиеся в бледно-голубом зимнем небе. Когда мотор переставал работать, а последнее «пфф» замирало в воздухе, пахарь вынимал из земли шесть блестящих лемехов, чтобы развернуть их в обратный путь по полю. Тогда я слышала похожий на звук колокола стук приводных колес, а Джудит разворачивала и перемещала на несколько ярдов вдоль кромки поля своего тяжелого монстра.
Затем приходила очередь ее отца. Пока его машина разворачивалась у края поля, сильные руки Джудит подбрасывали уголь в топку и затем брались за канистру с нефтью. Она подняла руку, чтобы поприветствовать меня, а я махнула ей в ответ.
Шесть новых борозд тянулись за каждым плугом, над ними кружили грачи, копаясь в отвалах, словно искатели сокровищ. В последний раз вдохнув смесь запахов свежевспаханной земли и угольного дыма, я села в машину и поехала к Калебу, чьи дорсетхорнские овцы должны были скоро ягниться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131