Как, впрочем, и все, что она носила.
— Твой язык тебя погубит, — ворчал отец. — Кэтрин Фойт — мать двоих незаконнорожденных детей! Нашла с кого брать пример! Посмотрим, каково придется ее сынку-метису, когда он подрастет. Его ожидает незавидная участь.
— Теперь ее фамилия Эммерсон, а не Фойт. И насчет Луки ты не прав, его здесь все обожают.
— Пока он маленький, — качал головой папаша. — И еще не заглядывается на девушек. Довольно болтать, давай-ка лучше купим гуталина, чтобы туфли не промокали.
Из-за поворота появился автобус, но Пруденция продолжала сидеть. Она не собиралась никуда ехать, а просто пережидала дождь и оттягивала момент возвращения в свой унылый дом. На подножке автобуса стоял, готовясь спрыгнуть с нее, лидер группы местных бойскаутов Малком Льюис. Он всегда интересовал Пруденцию, и не только ее одну: об этом загадочном молодом человеке ходили невероятные слухи. Он был, несомненно, неординарной личностью.
— Почему его не забрали в армию? — спросила однажды Хетти Коллинз у Мириам, когда они пережидали очередной воздушный налет в общем убежище. — Он молодой и здоровый, к тому же глава скаутов.
— Наверное, он связан с секретными службами, — предположила Мириам, сося леденец. — И у него бронь.
Едва Малком Льюис спрыгнул на тротуар, Пруденция смерила его изучающим взглядом. Неужели он сотрудник разведки? Но если так, то почему его не отправили с секретным заданием в Париж, Россию или Каир, а оставили в Лондоне? Ведь всю войну он пробыл в Льюишеме. Странно…
— Тебе лучше поторопиться, — заметил Малком. — Водитель ждать не станет.
— Я никуда не еду, — покраснев от смущения, промолвила Пруденция, чувствуя себя ужасно глупо.
Водитель закатил глаза к небу, захлопнул дверцу и выжал педаль газа. Малком улыбнулся:
— Дождь почти прекратился, надеюсь, мы не промокнем до нитки, пока дойдем до площади.
Пруденция нерешительно встала со скамейки, не веря, что ей предложил прогуляться самый симпатичный парень в округе и вдобавок секретный агент. Она и не мечтала, что он проявит к ней интерес. Впрочем, ничего он и не проявлял, поправилась она мысленно, им просто оказалось по пути. С таким же успехом его попутчицей могла стать мисс Хеллиуэлл или Нелли Миллер, окажись они сейчас на автобусной остановке. И с ними он так же любезно разговаривал бы, потому что он воспитанный молодой человек.
— Откуда возвращаешься? — спросил он, когда они сошли с тротуара на мокрую траву пустоши. Дождь прекратился, из-за облаков выглянуло солнышко. Малком опустил воротник пиджака.
— С работы, — ответила она с тоской.
Малком усмехнулся:
— Как вижу, она тебе надоела до чертиков. Неужели так скучно работать секретарем в адвокатской конторе? Тебя ведь твой отец именно туда пристроил?
Пруденция кивнула, она до сих пор была «благодарна» папаше за эту медвежью услугу. Контора мистера Бейли была забита папками с бумагами и провоняла клеем и пылью. Ее владелец выглядел старше библейского Мафусаила, а его помощница мисс Крабтри служила у него еще с Первой мировой войны. Если бы Пруденции позволили самой решать, чем ей заниматься, она бы устроилась продавщицей в магазин одежды. Но папаша считал, что служить, пусть и младшим клерком, в адвокатской конторе гораздо престижнее, чем торговать.
— Если тебе там все обрыдло, почему не уходишь оттуда? — поинтересовался Малком. — Сейчас совсем не трудно подыскать работу по душе.
— Нет, я не могу, — не глядя на него, промолвила Пруденция, покраснев еще гуще.
Он с интересом посмотрел на эту странную девушку самой обыкновенной, неприметной наружности. Зря она не пользуется косметикой! Вот его сестры, ее ровесницы, уже красят губы и ресницы и только выигрывают от этого. Приглядевшись к спутнице, он сообразил, что если бы она попользовалась помадой и тушью для ресниц, то стала бы значительно симпатичнее.
— Ты слышала, что к нам приезжает эмигрантка из Польши? — спросил он, меняя тему разговора. — Говорят, она здесь надолго обоснуется.
Пруденция поджала губы. Слышала ли она об этой польке? Еще бы! В последнее время отец только о ней и говорил.
— Какая преступная недальновидность! — бушевал он. — Мало нам здесь немцев, торгашей, негров и уголовников! Скоро вся площадь будет заселена всякой швалью, как Бермондси или Лаймхаус.
— Но здесь живет всего одна немка, дорогой! — осмелилась возразить ему супруга, подразумевая Кристину.
Это лишь подлило масла в огонь.
— А кто в таком случае Фойты? — вскипел Уилфред. — Коренные английские джентри?
Мать смертельно побледнела, и у Пруденции моментально пропало желание напоминать отцу, что Леон Эммерсон наполовину англичанин, а Чарли Робсон уже давно ведет честную жизнь и не сидит по тюрьмам, как в молодости. Если отца разозлить, он может наброситься на мать с кулаками, как уже было накануне свадьбы Кейт и Леона.
Но рассказать об этом Малкому Пруденция не могла и поэтому ответила:
— Да, я знаю.
Малком отчаялся завязать с ней разговор и засунул руки в карманы фланелевых брюк, мысленно переключившись на своих юных подопечных. Пора было всерьез поговорить с Мейвис Ломакс о ее Билли. Парнишка совсем отбился от рук, ему лучше стать бойскаутом и приучаться к дисциплине. Иначе не миновать ему тюрьмы.
Выслушав предложение матери вступить в отряд бойскаутов при церкви Святого Марка, Билли решительно заявил:
— Я в коротких штанишках ходить не стану! А все бойскауты носят шорты. Мне пора надеть нормальные брюки, я уже не маленький.
Длинные штаны, которые постоянно выпрашивал у Мейвис ее бунтующий отпрыск, стали камнем преткновения в их отношениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91