кричал чей-то голос. Обе женщины, изумленные донельзя, переглянулись. В ту же секунду тысяча голосов подхватила:
– К комиссару! К комиссару!
– Сударыня! Мы погибли! – сказала младшая из женщин на ухо своей спутнице.
– Мужайтесь, Андре, мужайтесь! – отвечала вторая дама.
– Вебер! – по-немецки обратилась она к кучеру. – Помогите нам выйти.
Камердинер исполнил приказание; двумя толчками плеч отпихнув осаждавших, он отстегнул кожаный фартук кабриолета.
Обе женщины легко спрыгнули на землю.
А в это время толпа накинулась на коня и на кабриолет и начала ломать кузов.
– Но это же не люди, это дикие звери! – продолжала по-немецки дама. – В чем они меня упрекают? Давайте послушаем.
В то же мгновение чей-то вежливый голос, который составлял разительный контраст с угрозами и проклятьями, объектом коих являлись две дамы, ответил на чистейшем саксонском наречии.
– Они упрекают вас, сударыня, в том, что вы дерзко пренебрегли предписанием полиции, обнародованным в Париже сегодня утром и до весны запрещающим движение кабриолетов, которое уже стало очень опасно на хорошей мостовой и которое становится губительным для пешеходов на морозе, когда люди попадают под колеса.
Дама повернулась, желая увидеть, откуда доносится любезный голос, раздавшийся среди всех этих угрожающих голосов.
Она увидела молодого офицера, который, чтобы подойти к ней, должен был выказать такую же отвагу, какую выказывал Вебер, чтобы удержаться на месте.
Тонкое лицо с изящными чертами, высокий рост и военная выправка молодого человека понравились даме, и она поспешно ответила по-немецки:
– Ах, Боже мой! Сударь, я понятия не имела об этом предписании! Ни малейшего понятия!
– Вы иностранка, сударыня? – спросил молодой офицер.
– Да, сударь! Но скажите, что я должна делать? Они ломают кабриолет!
– Пусть себе ломают, сударыня: воспользуйтесь этим временем. Парижский народ приходит в ярость, когда богатые щеголяют своей роскошью перед лицом нищеты, и на основании предписания, полученного сегодня утром, вас отведут к комиссару.
– Ох, ни за что на свете! – воскликнула младшая дама. – Ни за что на свете!
– В таком случае, – со смехом подхватил офицер, – воспользуйтесь просекой, которую я прокладываю вам в толпе, и скройтесь.
– Дайте нам руку, сударь, и проводите нас до экипажей на площади, – властно сказала старшая дама. – Вебер! – громко проговорила она. – Подними Белуса на дыбы, чтобы эта толпа испугалась и разбежалась!
– А если они зломают кузоф?
– Пусть ломают, тебе-то что? Спаси, если сможешь, Белуса, а главное, спасайся сам – вот единственное мое поручение.
– Карашо, сутарыня, – отвечал Вебер.
В то же мгновение он пощекотал вспыльчивого ирландца, ирландец скакнул в самую гущу толпы и опрокинул самых пылких, которые вцепились в поводья и оглобли.
Велики были в эту минуту всеобщее смятение и ужас.
– Вашу руку, сударь, – сказала дама офицеру. – Идемте, милая, – прибавила он, оборачиваясь к Андре.
– Идемте, идемте, отважная женщина, – шепотом произнес офицер. Он с искренним восхищением подал руку той, которая ее требовала.
Несколько минут спустя он довел обеих женщин до соседней площади, где фиакры стояли в ожидании седоков, кучера спали на козлах, а лошади, полузакрыв глаза и опустив головы, дожидались своего скудного вечернего рациона.

Глава 5.
ВЕРСАЛЬСКАЯ ДОРОГА

Обе женщины оказались вне досягаемости толпы, но можно было опасаться, что какие-нибудь любопытные побегут за ними, узнают их и снова устроят сцену, подобную той, которая только что произошла и от которой на сей раз им, видимо, будет труднее ускользнуть.
Молодой офицер сознавал, что такая опасность есть, – дамы хорошо поняли это по энергии, с какой он будил кучера, который скорее замерз, чем заснул.
– Куда вы едете, сударыни? – опять-таки по-немецки спросил офицер.
– В Версаль, – на том же языке ответила старшая дама.
– В Версаль? – вскричал кучер. – Вы сказали: «В Версаль»?
– Вам хорошо заплатят, – сказала старшая немка.
– Вам заплатят, – по-французски повторил кучеру офицер.
– А сколько? – спросил тот.
– Луидора достаточно? – спросила офицера младшая дама, продолжая германизацию.
– Тебе предлагают луидор, – перевел молодой человек.
– Луидор – это справедливо, – пробурчал кучер, – ведь я рискую переломать ноги моим лошадям.
– Луидора достаточно, сударыня, – сказал офицер. С этими словами он повернулся к кучеру.
– Слезай с козел, мошенник, и открой дверцу, – приказал он.
– Я хочу, чтобы мне заплатили вперед, – заявил кучер.
– Мало ли, чего ты хочешь!
– Я в своем праве. Офицер сделал шаг вперед.
– Мы заплатим сейчас, заплатим, – сказала старшая немка.
Но искали деньги обе дамы напрасно: ни у той, ни у другой не нашлось ни одного су.
Офицер видел, как они нервничают, краснеют, бледнеют; положение усложнилось.
Дамы уже решили дать кучеру в залог цепочку или какую-нибудь драгоценность, но тут офицер, желая избавить их от сожалений, которые могли бы их унизить, вытащил из кошелька луидор и протянул кучеру.
Тот взял луидор и, пока дамы благодарили офицера, осмотрел его и взвесил на руке, потом открыл дверцу, и дама, сопровождаемая своей спутницей, поднялась в карету.
– А теперь, бездельник ты этакий, – обратился к кучеру молодой человек, – отвези этих дам, да вези быстро, а главное –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19