– Граф, вы не пьете?
Граф Гаагский поднес стакан к глазам и посмотрел сквозь него на пламя свечей.
Содержимое стакана искрилось, как жидкий рубин.
– Вы правы, господин маршал, – отвечал он, – спасибо.
Он произнес слово «спасибо» тоном столь благородным и столь ласковым, что наэлектризованные присутствующие поднялись в едином порыве с криком:
– Да здравствует его величество король!
– Совершенно верно, – произнес граф Гаагский, – да здравствует его величество Французский король! Вы согласны со мной, господин де Лапурез?
Лаперуз поднял стакан и смиренно поклонился графу Гаагскому.
– Мы все готовы выпить за здоровье того, о ком вам угодно говорить, – заметила графиня Дю Барри, сидевшая слева от маршала, – но нужно, чтобы ваш тост поддержал и наш старейшина, как сказали бы на заседании Парламента.
– Заявляю, что старейшина здесь, – сказал г-н де Фавра, – это – вино, которое сейчас его сиятельство граф Гаагский наливает в свой стакан.
– Вы правы, господин де Фавра, это стодвадцатилетнее токайское, – отвечал граф. – И этому токайскому принадлежит честь быть выпитым за здоровье короля.
– Одну минуту, господа, – вмешался Калиостро, поднимая свое широкое лицо, необыкновенно умное и волевое. – Я подтверждаю это!
– Вы подтверждаете право токайского на старшинство? – хором подхватили гости.
– Разумеется, – спокойно сказал граф, – ведь я сам запечатывал эту бутылку.
– Вы?
– Да, я, это было в тысяча шестьсот шестьдесят четвертом году, в день победы, которую одержал над турками Монтекукули Монтекукули, Раймундо (1609 – 1681) – выдающийся австрийский полководец, итальянец по национальности.

.
Громкий раскат хохота встретил эти слова, которые Калиостро произнес с невозмутимой серьезностью.
– На это у вас было целых сто тридцать лет, – заявила г-жа Дю Барри, – я охотно даю вам десять лет лишку, чтобы вы могли налить это чудесное вино в эту пузатую бутылку.
– Ах, вижу, вижу: вы мне не верите, – отвечал он. – О, это роковое неверие, с которым мне пришлось бороться всю жизнь! Филипп Валуа не хотел мне верить, когда я советовал ему открыть некое убежище Эдуарду В 1333 г. Давид II, король Шотландии, воевавший с Англией за независимость, бежал во Францию. Французский король Филипп VI предоставил ему убежище и стал на сторону Шотландии. Это был один из поводов Столетней войны (1337 – 1453), начавшейся при Филиппе VI и английском короле Эдуарде III, притязавшем на французскую корону в качестве внука французского короля – Филиппа IV.

; Клеопатра не захотела верить мне, когда я сказал ей, что Антоний будет побежден; троянцы не хотели мне верить, когда я говорил им о деревянном коне: «Кассандру осенило вдохновение – слушайте Кассандру!»
– Знаете, граф, если вы будете продолжать в том же духе, – заметил герцог де Ришелье, – вы сведете с ума беднягу Таверне: он так боится смерти, что смотрит на вас испуганно, считая вас бессмертным. Ну, признайтесь откровенно, так это или не так?
– То есть бессмертен ли я?
– Да, бессмертны ли вы.
– Мне об этом ничего не известно, но мне известно то, что я могу утверждать.
– Что же это? – спросил Таверне, самый жадный из всех слушателей графа.
– Что я видел все события и знавал всех людей, о коих я сейчас упоминал.
– По правде говоря, – заметила графиня Дю Барри, – вы обладаете тайной вечной молодости: хотя вам три-четыре тысячи лет, на вид вам едва можно дать сорок.
– Да, я владею тайной вечной молодости.
– Объяснитесь!
– Ничего нет легче. Вы сами пользовались моим средством.
– Как так?
– Вы употребляли мой эликсир.
– Я? Ах, полноте!
– Графиня! Помните ли вы дом на улице Сен-Клод? Помните ли вы, что оказали услугу одному из моих друзей по имени Джузеппе Бальзаме? Помните ли вы, что Джузеппе Бальзаме преподнес вам флакон с эликсиром и посоветовал каждое утро принимать по три капли? Помните ли вы, что следовали этому указанию до последнего года, когда эликсир кончился?
– О, господин Калиостро, вы говорите мне…
–..то, что известно вам одной, это я отлично знаю, Но в чем же была бы заслуга чародея, если бы он не знал секретов своего ближнего?
– Значит, у Джузеппе Бальзамо, как и у вас, был рецепт этого чудодейственного эликсира?
– Нет, но так как это был один из лучших моих друзей, я подарил ему три или четыре флакона.
– Боже мой! – вскричала графиня. – Но если вы, господин Калиостро, имеете власть выбирать себе возраст, почему вы выбрали сорок лет, а не двадцать?
– Потому что, графиня, – с улыбкой отвечал Калиостро, – мне идет всегда быть сорокалетним мужчиной, разумным и зрелым, а не двадцатилетним незрелым юнцом.
– Ах, вот оно что! – сказала графиня.
– Ну, разумеется, графиня, – продолжал Калиостро, – ведь в двадцать лет мы нравимся тридцатилетним женщинам, а в сорок управляем двадцатилетними женщинами.
– Сдаюсь, сдаюсь! – заявила графиня. – К тому же невозможно спорить с живым доказательством.
– Но в таком случае, – вступил в разговор Кондорсе, – вы доказываете нам лучше, чем ваша теорема…
– Что я доказываю вам, маркиз?
– Вы доказываете не только возможность вечной молодости, но и бесконечности жизни. Ведь если вам было сорок лет во время Троянской войны, то это значит, что вы никогда не умирали.
– Это верно, маркиз. Смиренно признаюсь, что я не умирал никогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19