ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Эти дети — единственное на этой земле, к чему я испытываю любовь, почему же им не полюбить друг друга?»
И лицо бывшего торговца игрушками, обычно столь беззаботное и столь жизнерадостное, вдруг выразило такое волнение, на которое Камилла, всегда по достоинству оценивавшая своего крестного отца, все же полагала его неспособным; его губы дрожали, и он напрасно пытался скрыть эту дрожь; веки моргали и тщетно старались остановить слезу, блеснувшую под ресницами.
— Дорогой крестный! — вскричала Камилла, бросаясь в объятия Мадлена и пряча лицо у него на груди.
Мадлен приподнял головку Камиллы и взглянул на нее со своей доброй улыбкой.
— Ну же, — успокоил он девушку. — Хватит. Это все, что я хотел узнать у тебя, и если теперь мой крестник скажет мне столько же, даже не прибавив ни слова, то я буду вполне удовлетворен.
— Но я же вам ничего не сказала, крестный! — воскликнула Камилла.
— К счастью. Если бы ты при этом хоть что-нибудь сказала, то, возможно, сочла бы себя обязанной солгать. А теперь, когда дело продвинулось не только дальше, чем я полагал, но и к тому же, похоже, идет как надо, я должен уделить некоторое внимание нашему завтраку и особенно твоему отцу. Мне нет необходимости говорить тебе, что он дьявольски обидчив, мой друг Пелюш.
Хотя Камилла и была слишком умна, чтобы не заметить маленькие слабости своего отца, она в то же время была слишком почтительной дочерью, чтобы признавать их. Так что она разжала руки и с улыбкой вернула свободу крестному отцу.
— Ты можешь остаться здесь и полюбоваться маленьким замком, раз он так пришелся тебе по сердцу, — сказал ей Мадлен, — или спуститься в сад. Там ты найдешь липовую аллею, очень темную, густую и таинственную; там, вместо того чтобы мечтать о доме, ты могла бы помечтать о том, кто в нем живет.
После этого, чтобы не усиливать смущение Камиллы, он поцеловал ее в лоб и вышел.
Как видим, смущение Камиллы не укрылось от проницательных глаз Кассия; он сделал вполне естественный вывод, что впечатление, произведенное на его крестницу владельцем замка, было не менее сильным, чем впечатление, произведенное на нее самим замком. Поэтому, едва дверь в комнату Камиллы закрылась, он дал волю своему удовлетворению, которое доставило ему только что сделанное открытие, и стал спускаться по лестнице, гудя с силой локомотива радостное «Вперед, вперед!», — обычно этим окриком он подбадривал, подстрекал и поддерживал своих собак во время охоты.
Понятно, что Мадлен воспользовался ложным предлогом, чтобы покинуть свою крестницу; он нисколько не волновался за своего друга Пелюша, зная, что везде, где бы тот ни оказался, он сумеет добиться, а если надо, то и потребовать полагающуюся ему долю уважения. Он застал г-на Пелюша за степенным разговором с г-ном Жиродо и папашей Жиро, уже известным нам, и двумя окрестными фермерами, славными людьми, ловкими охотниками, чуточку браконьерами, земледельцами из поколения в поколение и заклятыми врагами всяких новшеств в сельском хозяйстве, точно так же как г-н Пелюш был убежденным противником всякого новшества в политике.
Господин Пелюш стоял, и все образовали вокруг него кружок, за исключением Жюля Кретона, сидевшего на кресле рядом со стулом, на котором лежали медвежья шапка и сабля г-на Пелюша.
Торговец с улицы Бур-л'Аббе оседлал своего излюбленного конька и в двадцатый, сотый, а быть может, тысячный раз развивал милую его сердцу тему о преимуществах режима «золотой середины», о превосходстве буржуазии над всеми остальными классами общества и в энергичных выражениях клеймил как сговор аристократов, стремившихся увлечь правительство вспять, то есть привести его к абсолютной монархии, так и козни демагогов, которые, толкая правительство вперед, хотели разбить его о подводные рифы республики.
Его собеседники, за исключением Жюля Кретона, обладавшего более развитым умом, чем остальные, и имевшего на этот счет собственные идеи, слушали г-на Пелюша с той снисходительностью, с какой в провинции непременно встречают парижанина, имеющего двадцать пять тысяч ливров ренты. Однако не берусь утверждать, что в ответ на кое-какие доводы хозяина «Королевы цветов», заимствованные им наполовину из передовиц «Конституционалиста», наполовину из репертуара Жозефа Прюдома, некоторые из его слушателей не поджимали губы в едва уловимой гримасе, вполне похожей на насмешку. Один только Жиродо, остановивший свой выбор на Камилле и извещенный о размерах состояния г-на Пелюша, а потому уже питавший сладкую надежду в один прекрасный день назвать его своим тестем, — один только Жиродо был целиком и полностью согласен с мнением г-на Пелюша и всячески — и жестами, и голосом — выказывал одобрение всем его теориям, как бы избиты или нелепы они ни были.
Но если и существовал какой-то молчаливый протест его слушателей, то г-н Пелюш совершенно ни о чем таком не подозревал. Пребывая в полном восхищении от тех прекрасных рассуждений, которые питались не его умом, а его памятью, и от того впечатления, которое эти прекрасные рассуждения производили в особенности на Жиродо, занявшего место перед г-ном Пелюшем, чтобы ни одно проявление одобрения с его стороны не ускользнуло от отца Камиллы, продавец цветов излагал эти прекрасные рассуждения, наполовину прикрыв глаза и откинувшись назад так, что его живот выдавался вперед, будто утес, способный разбить все возражения.
Наши читатели, надеюсь, будут признательны нам за то, что мы не привели здесь речь г-на Пелюша, где они нашли бы, за некоторым исключением, шаблонный набор фраз, взятый из двух упомянутых нами источников, а также за то, что мы и дальше станем предаваться на этих страницах разного рода размышлениям, которые столь же хорошо, как и собственные слова персонажа, раскрывают его характер, о чем историк —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
И лицо бывшего торговца игрушками, обычно столь беззаботное и столь жизнерадостное, вдруг выразило такое волнение, на которое Камилла, всегда по достоинству оценивавшая своего крестного отца, все же полагала его неспособным; его губы дрожали, и он напрасно пытался скрыть эту дрожь; веки моргали и тщетно старались остановить слезу, блеснувшую под ресницами.
— Дорогой крестный! — вскричала Камилла, бросаясь в объятия Мадлена и пряча лицо у него на груди.
Мадлен приподнял головку Камиллы и взглянул на нее со своей доброй улыбкой.
— Ну же, — успокоил он девушку. — Хватит. Это все, что я хотел узнать у тебя, и если теперь мой крестник скажет мне столько же, даже не прибавив ни слова, то я буду вполне удовлетворен.
— Но я же вам ничего не сказала, крестный! — воскликнула Камилла.
— К счастью. Если бы ты при этом хоть что-нибудь сказала, то, возможно, сочла бы себя обязанной солгать. А теперь, когда дело продвинулось не только дальше, чем я полагал, но и к тому же, похоже, идет как надо, я должен уделить некоторое внимание нашему завтраку и особенно твоему отцу. Мне нет необходимости говорить тебе, что он дьявольски обидчив, мой друг Пелюш.
Хотя Камилла и была слишком умна, чтобы не заметить маленькие слабости своего отца, она в то же время была слишком почтительной дочерью, чтобы признавать их. Так что она разжала руки и с улыбкой вернула свободу крестному отцу.
— Ты можешь остаться здесь и полюбоваться маленьким замком, раз он так пришелся тебе по сердцу, — сказал ей Мадлен, — или спуститься в сад. Там ты найдешь липовую аллею, очень темную, густую и таинственную; там, вместо того чтобы мечтать о доме, ты могла бы помечтать о том, кто в нем живет.
После этого, чтобы не усиливать смущение Камиллы, он поцеловал ее в лоб и вышел.
Как видим, смущение Камиллы не укрылось от проницательных глаз Кассия; он сделал вполне естественный вывод, что впечатление, произведенное на его крестницу владельцем замка, было не менее сильным, чем впечатление, произведенное на нее самим замком. Поэтому, едва дверь в комнату Камиллы закрылась, он дал волю своему удовлетворению, которое доставило ему только что сделанное открытие, и стал спускаться по лестнице, гудя с силой локомотива радостное «Вперед, вперед!», — обычно этим окриком он подбадривал, подстрекал и поддерживал своих собак во время охоты.
Понятно, что Мадлен воспользовался ложным предлогом, чтобы покинуть свою крестницу; он нисколько не волновался за своего друга Пелюша, зная, что везде, где бы тот ни оказался, он сумеет добиться, а если надо, то и потребовать полагающуюся ему долю уважения. Он застал г-на Пелюша за степенным разговором с г-ном Жиродо и папашей Жиро, уже известным нам, и двумя окрестными фермерами, славными людьми, ловкими охотниками, чуточку браконьерами, земледельцами из поколения в поколение и заклятыми врагами всяких новшеств в сельском хозяйстве, точно так же как г-н Пелюш был убежденным противником всякого новшества в политике.
Господин Пелюш стоял, и все образовали вокруг него кружок, за исключением Жюля Кретона, сидевшего на кресле рядом со стулом, на котором лежали медвежья шапка и сабля г-на Пелюша.
Торговец с улицы Бур-л'Аббе оседлал своего излюбленного конька и в двадцатый, сотый, а быть может, тысячный раз развивал милую его сердцу тему о преимуществах режима «золотой середины», о превосходстве буржуазии над всеми остальными классами общества и в энергичных выражениях клеймил как сговор аристократов, стремившихся увлечь правительство вспять, то есть привести его к абсолютной монархии, так и козни демагогов, которые, толкая правительство вперед, хотели разбить его о подводные рифы республики.
Его собеседники, за исключением Жюля Кретона, обладавшего более развитым умом, чем остальные, и имевшего на этот счет собственные идеи, слушали г-на Пелюша с той снисходительностью, с какой в провинции непременно встречают парижанина, имеющего двадцать пять тысяч ливров ренты. Однако не берусь утверждать, что в ответ на кое-какие доводы хозяина «Королевы цветов», заимствованные им наполовину из передовиц «Конституционалиста», наполовину из репертуара Жозефа Прюдома, некоторые из его слушателей не поджимали губы в едва уловимой гримасе, вполне похожей на насмешку. Один только Жиродо, остановивший свой выбор на Камилле и извещенный о размерах состояния г-на Пелюша, а потому уже питавший сладкую надежду в один прекрасный день назвать его своим тестем, — один только Жиродо был целиком и полностью согласен с мнением г-на Пелюша и всячески — и жестами, и голосом — выказывал одобрение всем его теориям, как бы избиты или нелепы они ни были.
Но если и существовал какой-то молчаливый протест его слушателей, то г-н Пелюш совершенно ни о чем таком не подозревал. Пребывая в полном восхищении от тех прекрасных рассуждений, которые питались не его умом, а его памятью, и от того впечатления, которое эти прекрасные рассуждения производили в особенности на Жиродо, занявшего место перед г-ном Пелюшем, чтобы ни одно проявление одобрения с его стороны не ускользнуло от отца Камиллы, продавец цветов излагал эти прекрасные рассуждения, наполовину прикрыв глаза и откинувшись назад так, что его живот выдавался вперед, будто утес, способный разбить все возражения.
Наши читатели, надеюсь, будут признательны нам за то, что мы не привели здесь речь г-на Пелюша, где они нашли бы, за некоторым исключением, шаблонный набор фраз, взятый из двух упомянутых нами источников, а также за то, что мы и дальше станем предаваться на этих страницах разного рода размышлениям, которые столь же хорошо, как и собственные слова персонажа, раскрывают его характер, о чем историк —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166