Шесть тысяч семьсот франков.
— Ты помнишь, я им обещал дать вознаграждение первого сентября, если останусь доволен их работой?
— Да.
— Ты добавишь еще одну тысячу франков в счет этого вознаграждения, которое они сегодня в охотничьем домике получат из рук Камиллы. Я хочу, чтобы они выпили за здоровье моей крестницы.
Господин Пелюш весь обратился в слух.
Выплата шести тысяч семисот франков за неделю из расчета четырех франков в день предполагала наличие двухсот пятидесяти рабочих.
Мадлен обещал договориться с Банком, чтобы тот присылал ему ежемесячно в обмен на золото около сорока тысяч франков серебром!
И наконец, Мадлен желал, чтобы его двести пятьдесят рабочих получили вознаграждение из рук Камиллы с единственной целью заставить их выпить за ее здоровье!
Все это ум г-на Пелюша, каким бы превосходным он ни был, совершенно отказывался понимать.
Но так как Анатоль ни слова не хотел упустить из разговора, казавшегося ему хотя и непонятным, но весьма интересным, то он продолжал внимательно слушать, машинально натирая руки куском мыла, который таял на глазах и с которым он обращался бы, вероятно, гораздо бережнее, если бы тот принадлежал ему.
— О чем сегодня говорится в письмах?
— Пришли три письма: от господина де Рамбюто, господина Талабо и господина Шарля Лаффита. Они пишут, что если вам в конце месяца будут нужны деньги, то вы можете рассчитывать на них: первые двое предлагают сто пятьдесят тысяч франков каждый, а последний — сорок тысяч франков.
— Тебе нужны деньги?
— Нет, мы сможем прожить весь следующий месяц, пользуясь тем, что находится в кассе.
— Ну что ж! В таком случае ответь этим господам, что в этом месяце мне ничего не надо, но поскольку срок выплаты первых дивидендов приходится на второе число следующего месяца, то в конце сентября мне понадобятся эти суммы в двойном размере.
— Но эти дивиденды не превышают восьмидесяти тысяч франков.
— Ты думаешь, нашим акционерам не будет приятно узнать, что, помимо их дивидендов, в кассе лежит еще около полумиллиона?
— Я напишу в этом духе. Я могу даже попросить гораздо больше. Вы ведь знаете, что вам должны более миллиона.
— Нет, так будет лучше всего. Спускайся и подожди нас, сцена выплаты жалованья позабавит наших гостей; не забудь положить тысячу франков отдельно в маленький кошелек.
— О! Будьте спокойны.
Анри вышел через дверь на лестницу. Мадлен вернулся в комнату и застал г-на Пелюша, продолжавшего машинально намыливать руки, в то время как таз был переполнен пеной.
Господин Пелюш вытер руки и позвал Камиллу; она спустилась. Анри ждал ее у дверей и вручил ей небольшой кошелек с золотом.
Затем все направились к маленькому охотничьему домику, в котором жил Анри и где должна была состояться выплата жалованья.
Их ожидала целая армия рабочих.
При приближении Мадлена ряды разомкнулись, и Мадлен, Пелюш, Анри и Камилла прошли сквозь толпу из двухсот пятидесяти рабочих, державших свои фуражки в руках.
Первый этаж небольшого дома был превращен в контору, где Анри держал кассу.
Во всю ширину комнаты была установлена решетка, оставлявшая свободным лишь коридор, который вел от входной двери до выхода.
Анри попросил рабочих заходить внутрь по пять человек, объявив, что в будущем им будут платить каждому отдельно, к этому уже приняты все меры, но сейчас, поскольку в наличии только наполеондоры по двадцать франков, им предлагают получить один наполеондор на пятерых.
Предложение было принято без всяких возражений.
В своем втором обращении Анри попросил их не расходиться, получив плату, поскольку г-н Мадлен, намереваясь поблагодарить их за расторопность, с которой они приступили к работам, хотел бы из рук своей крестницы дать им доказательство своего удовлетворения.
Все было проделано, как и договаривались, в совершеннейшем порядке. Рабочие по пять человек входили в дверь, получали один наполеондор на всех пятерых, выходили через другую дверь и оставались ждать.
Камилла вышла к ним, и все головы вновь обнажились.
— Друзья мои, — сказала она им, — мой крестный пожелал, чтобы я вас отблагодарила от его имени за ваш добрый вклад в дела предприятия, руководителем которого он является, и как доказательство его удовлетворения вот кошелек с тысячью франков, предназначенный для того, чтобы вы выпили за мое здоровье. Я вручаю его вашему бригадиру, чтобы он разделил их поровну между вами.
Бригадир вышел вперед и приблизился.
— Держите, — продолжала Камилла. — И да благословит вас Бог, вас, ваших жен и ваших детей!
Не знаю, был ли заранее отдан приказ, но едва эти последние слова были произнесены, как крики «Да здравствует мадемуазель Камилла!» и «Ура!» в честь Мадлена вырвались из двухсот пятидесяти глоток в таком едином порыве, какого г-н Пелюш никогда не мог добиться в дни смотров в честь избранного им правительства, хотя в его роте было девяносто человек.
Господин Пелюш был так сильно растроган, что у него на глаза навернулись слезы.
Мадлен вполголоса сказал несколько слов бригадиру, взявшему кошелек из рук Камиллы, и тот ответил знаком, подразумевавшим, что он все понял.
Все направились на ферму: Камилла, радостная и довольная, как в пору самых сладких своих надежд; Анри, задумчивый и даже встревоженный; г-н Пелюш, снедаемый любопытством (всякое мгновение вопрос уже был готов сорваться у него с языка, и он с трудом удерживал его); Мадлен, молчаливый, но при этом предающийся жестикуляции, которая свидетельствовала об обширных замыслах, зреющих в его уме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166