Как ни прекрасен был поцелуй, но собственная реакция на него ее все-таки удивила. Что это? Уж не испытывает ли она к графу романтического влечения… Нет, нет и еще раз нет! Она просто слишком долго притворялась влюбленной, а обман и притворство всегда действуют возбуждающе. Ну хорошо, она увлеклась, но этому есть простое и ясное объяснение, так что беспокоиться не о чем. Если только… он не захочет поцеловать ее снова.
Глава 8
Оказывается, ухаживать за девушкой, которая еще не потеряла невинность, так же сложно, как вырастить розу. К такому выводу Питер пришел уже на третий день своих необычных посещений особняка Леко. Вот сегодня, например, он несколько часов потратил на поиски подходящего подарка для своей мнимой любовницы. Питер обошел все магазины на Риджент-стрит, но так и не смог ничего выбрать.
Его подарок должен быть не только дорогим, но еще и очень личным, в какой-то степени даже интимным, но ни в коем случае не пошлым. Нельзя забыть и о Розалинде. Если подарок ей не понравится, пиши пропало. А такой искушенной и критически настроенной даме очень трудно угодить.
Позади остались «Либерти», «Диккенс анд Джоунд», «Хеймли» и с полдюжины магазинов поменьше, а руки Питера все еще были пусты. Все предлагаемые товары казались ему либо слишком простыми, либо слишком вычурными, и это его ужасно раздражало. Габриэлла права: романтическая связь — это утомительнейшее занятие. Питеру не пришлось бы прилагать столько усилий, даже если бы он вздумал жениться на первой красавице в разгар сезона. В этом случае ему, ей-богу, было бы легче. Сначала они танцуют вместе на двух-трех балах, потом в прессе его имя появляется рядом с именем высокородной красотки — и дело в шляпе. Дальше следует объяснение с ее стариком, ритуальное благословение, и все — можно жениться. И никто не потребует у него отчета о его амурных похождениях, не будет настаивать на жгучей лихорадочной страсти… Все произойдет само собой, тихо и, разумеется, благопристойно.
Стоп! Питер, как громом пораженный, застыл на середине тротуара. Выходит, опять Габриэлла права? Получается, что мужчине его звания и положения проще вступить в брак, чем завести любовницу. И хлопот меньше, и свободы больше… Так что, черт возьми, он делает, участвуя в этом маскараде? Кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем Габриэлла сможет помочь расколоть старика Гладстона. Пожалуй, легче будет подбить на это обычную шлюху, которая, конечно, не упустит возможности заработать лишнюю пятерку. Эх, если бы у Питера Сент-Джеймса оставалась хоть капелька здравого смысла, он именно так и поступил бы. Сейчас можно было бы отправиться в клуб, а ночью заняться тем, для чего его наняли.
Но Питер в клуб не поехал. Он по-прежнему стоял на тротуаре и… таращился на витрину модного французского магазина, торгующего немыслимо дорогой обувью. Там, в витрине, стояли белые парчовые туфельки, украшенные голубыми бантами и изящными маленькими розочками. Питер не мог оторвать от них глаз. Белые, как ее платья с бантами, под цвет ее глаз, туфли показались Питеру истинным произведением искусства.
Он зашел в магазин и немедленно купил их. Ровно в три Питер, как обычно, явился в дом на Итон-сквер. Под мышкой он держал нарядную коробку и чувствовал себя счастливейшим из смертных. После неизменного досмотра, который ему учинила придирчивая Розалинда, он поднялся к Габриэлле, сияющий как солнышко в майский день. Габриэлла приветствовала его лучезарной улыбкой, которая держалась на ее лице, только пока дверь была открыта. Но стоило створкам захлопнуться, и девушка сразу поникла.
— Посмотри-ка, что я тебе принес, — Питер протянул ей коробку, немного смущенный ее угрюмостью.
— Мама видела?
— Да, она встречала меня в холле и видела сверток.
— Лучше бы она видела то, что внутри, — тоскливо посетовала она, погладила разноцветную обертку и отложила подарок в сторону.
Затем Габриэлла подошла к письменному столу, вытащила чековую книжку и деловито спросила:
— Сколько я вам должна? Питер нахмурился. Безразличие Габриэллы к его подарку озадачило и обидело его.
— Я принес это не для Розалинды, а для тебя, Габриэлла, — сердито заметил он. — Я полдня искал подходящий подарок, а ты не соизволишь даже открыть коробку.
Его слова окончательно расстроили Габриэллу. Она подняла глаза и пробормотала:
— Но я не могу принять от вас подарок, тем более дорогой. Это… неприлично и ставит меня в неловкое положение.
— Постой, постой, давай разберемся. Значит, ты радостью примешь от меня любые подношения, если они являются частью обмана и заранее тобой оплачены, но ты не можешь взять то, что дарю тебе лично я. Так что ли? Она кивнула.
— Прости, но это по меньшей мере глупо. Я совсем запутался. Ты ведь притворяешься моей любовницей. Отвечай, да или нет?
— Да.
— Так почему же ты отказываешься принять эту безделицу? Потому что это может оскорбить твою драгоценную невинность?
Питер схватил коробку со стола и сунул ее Габриэлле в руки.
— Немедленно открой пакет! — потребовал он.
Она заколебалась. Сердце ее забилось быстрее, а во рту пересохло. Подарок. Для нее. От него. Что происходит? Сначала поцелуй, теперь… вот это. Девушка огляделась. Уж не повлияла ли на графа интимная атмосфера ее будуара?
Впрочем, рано или поздно коробку придется открыть. Розалинда видела ее и потребует отчета. А что она ей ответит, если не будет знать, что там внутри?
Габриэлла развязала ленту, сняла оберточную бумагу и увидела черную картонную коробку с эмблемой французского магазина на Риджент-стрит. Подняв крышку, она обнаружила пару изящных вечерних туфелек на высоких каблуках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115