Генриетта попыталась урезонить мать, но куда там, та не желала ничего слушать! При множестве неоспоримых достоинств Лавиния Литон была ужасной мотовкой. Глядя в ее загоревшиеся глаза, старшая дочь с тревогой думала, что так тяжело вытянутые у Хантспила три тысячи фунтов, в сущности, пустячная сумма для такой любительницы пускать деньги на ветер. Твердя, что Энджел, ввиду их планов удачно выдать ее замуж, нужно одеть по последней моде, да и остальным дочкам, включая Бетси, не мешало бы принарядиться, миссис Литон со всем своим выводком направилась в самый дорогой лондонский магазин и принялась покупать наряды с такой небывалой расточительностью, что поразила даже не блиставшую сообразительностью Красавицу.
– Мамочка, что ты делаешь! – воскликнула девушка. – Эти платья не стоят денег, которые за них просят! Лучше узнай у той леди, – Энджел кивнула на мадам Луизу, хозяйку магазина, хмуро прислушивавшуюся к их разговору, – нельзя ли получить карточки образцов, я по ним нашью себе сколько угодно платьев гораздо лучше этих! Ты же знаешь, даже Шарлотта с ее безупречным вкусом признает за мной талант к шитью! Мадам Луиза, сомнительного происхождения француженка, оскорбленно вздернула брови и подобралась, как рассерженная кошка, готовая к прыжку. Вспыхнув, миссис Литон поспешно одернула дочь и громко, беззаботным тоном попросила хозяйку как можно скорее отправить отобранные платья на Гросвенор-сквер, в дом лорда Эннерсли. Остальные покупатели посмотрели на нее с уважением.
– Он ваш постоянный клиент, у вас наверняка записан его адрес, – продолжала она, делая вид, что не замечает произведенного впечатления. – Не далее как сегодня утром в самых лестных выражениях мне рекомендовала ваш магазин мисс Августа Брэндиш, у которой на правах старого друга я остановилась вместе с дочерьми, – миссис Литон показала на них рукой. – Мы собираемся погостить у виконтессы до конца сезона!
В мгновение ока недовольство мадам Луизы улетучилось, и она рассыпалась в любезностях. Перемена была столь разительной, что даже сдержанная Шарлотта едва удержалась от смеха. Глядя, как хозяйка кланяется и расшаркивается, выражая свое почтение матери, Генриетта подивилась влиянию мисс Брэндиш.
Из магазина дамы вернулись с двумя наемными экипажами, доверху нагруженными свертками и коробками, и, снимая в вестибюле шляпки и перчатки, принялись оживленно обмениваться впечатлениями о первом лондонском приключении. Молчала лишь Генриетта. Она с тревогой наблюдала за вереницей лакеев, вносивших в дом все новые и новые покупки, и по мере того, как груда свертков и коробок на полу вестибюля росла, на душе у нее становилось все тревожней. «Что делать, – лихорадочно думала она, – как остановить это безумие?»
Поднявшись в спальню к матери, она вновь завела разговор о необходимости экономить.
– Чепуха! – изрекла миссис Литон, разглядывая себя в зеркало. – Ты напрасно беспокоишься, Генри! Только представь себе: всего несколько дней назад мы не знали, чем жить, а теперь ведем светскую жизнь в Лондоне! Не сомневаюсь, что Энджел, Шарлотта и ты с легкостью найдете здесь себе мужей.
Генриетта попыталась убедить миссис Литон, что нельзя так слепо полагаться на судьбу, но ее слова оказались гласом вопиющего в пустыне.
– Ты слишком переживаешь из-за пустяков, милочка, – отмахнулась от нее мать и, накинув на плечи великолепную кашемировую шаль персикового цвета так, чтобы та по последней моде свободно ниспадала на руки, принялась рассматривать себя в зеркале. – Знаешь, по утверждению мадам Луизы, в которой, кстати, французского не больше, чем в нашем Винсенте, эта шаль такая тонкая, что ее можно продеть сквозь мое изумрудное кольцо! Неужели это правда? Ну-ка, попробуем… – Сняв с руки изумрудное кольцо, миссис Литон продела в него шаль и радостно захлопала в ладоши. – Генри, у меня получилось! Если бы ты знала, как я счастлива снова оказаться в Лондоне! Твой отец был такой нелюдимый… Впрочем, к чему вспоминать прошлые огорчения? Сейчас я безмерно счастлива!
Генриетте ничего не оставалось, как уйти. Признав свое поражение, она решила оставить все как есть. Похоже, никакие доводы, даже самые веские, не заставят миссис Литон отказаться от привычки сорить деньгами. Да и стоит ли ее разубеждать в нынешних обстоятельствах? Сияющий вид матери очень радовал Генриетту – еще никогда молодая женщина не видела ее, свою дорогую мамочку, такой довольной и счастливой.
В коридоре к Генриетте подошел лакей и с вежливым поклоном протянул на серебряном подносе письмо, которое, по его словам, только что принесли.
Конверт был надписан незнакомым почерком, но Генриетту охватило радостное предчувствие, что оно от Брэндиша. Он уже давно жил отдельно от отца на Хафмун-стрит, и теперь, оказавшись в доме виконта, она возблагодарила за это небо. Взяв конверт, она вернулась в свою комнату, отделанную в светло-лиловых тонах, поплотнее закрыла дверь и сломала красную восковую печать.
Мысль о Короле, как всегда, заставила ее сердце учащенно забиться. Прижав руку к груди, она сразу посмотрела на подпись. Так и есть, письмо от него!
«Моя дорогая миссис Харт, – невинно начиналось оно. – Не могу выразить, как я рад нашему пари, а вы? Мне не терпится насладиться тайной и самой увлекательной гранью нашей дружбы, хотя в полной мере это будет возможно только в романтичном Париже. Сегодня я обещал отцу поужинать у него, поэтому мы увидимся. Надеюсь, после ужина вы уделите мне немного времени для беседы.
Искренне ваш Брэндиш».
Слова «для беседы» были несколько раз подчеркнуты, и Генриетта поняла, какой смысл он вкладывал и них на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89