Улыбка Элизабет померкла, а затем и вовсе угасла.— Что вы хотите этим сказать?— Разве непонятно?— Нет.Он поднял брови, посмеиваясь над ее нетерпеливым тоном.— Должно быть, я переоценил вашу проницательность либо проявил к вам недостаточное внимание.— Я считаю себя весьма проницательной, милорд.Он кивнул:— Я тоже. Но тогда это означает, что мне не удалось ясно выразить свои намерения.Элизабет вдруг захотелось оказаться как можно дальше от этого места. Видимо, эти чувства отразились на ее лице.— Ну вот, кажется, я смутил вас, — улыбнулся Нортхэм.— Нет, просто…— О, прошу вас, не надо лукавить. Я же вижу, что мой очевидный интерес почему-то задел вас. Пожалуй, мне следует объясниться.Элизабет не знала, куда девать глаза. Какой стыд, что он с такой легкостью читает ее мысли! Как будто она какая-то деревенская простушка. В двадцать шесть лет пора бы научиться управлять своими эмоциями, а уж тем более выражением лица. Она подавила желание отвернуться и смело взглянула ему в глаза. Жаль только, что не в силах избавиться от предательского румянца.— Я не чувствую себя задетой, — заговорила она надменным тоном. — Просто в свои двадцать шесть лет я уже привыкла к мысли, что, как принято говорить, «прочно обосновалась на полке». Видите ли, сэр, меня считают «синим чулком» за мой интерес к чтению и наукам. И хотя общеизвестно, что за мной дают солидное приданое, ни для кого не секрет, что я предпочитаю сама распоряжаться своим состоянием. От вашего внимания также не ускользнуло, что я не слишком грациозна — проще говоря, калека. Может, я и неплохая собеседница, но совершенно не гожусь в спутницы жизни. И наконец, если всего вышесказанного недостаточно, чтобы отвадить потенциального жениха, мой отец, граф Роузмонт, отличается тяжелым характером, если не сказать больше. Я просто не в состоянии представить себе человека, который согласился бы иметь его в качестве тестя.Нортхэм молчал, глядя на ее решительное лицо и миндалевидные глаза, с вызовом смотревшие на него. Они были почти такого же цвета, как и ее волосы, и так же искрились золотистыми бликами.— Да уж, — сухо бросил он. — Меня совсем не прельщает перспектива породниться с графом Роузмонтом.Какой-то бесенок подтолкнул Элизабет на язвительное замечание:— Полагаю, он тоже к этому не стремится.— В его глазах мелькнула ирония.— Тем лучше.— И я тоже, кстати, — поставила точку в этом раз говоре Элизабет.Ситуация становилась все более забавной, но Нортхэм постарался скрыть веселье. К тому же граф был заинтригован. Он видел, что Элизабет Пенроуз восприняла его интерес к себе как ухаживание и при этом вовсе не чувствует себя польщенной. Паника — вот как можно было описать ее состояние.— Ну что ж, значит, мы не подходим друг другу, — нарочито вздохнул он, не желая заканчивать их пикировку, от которой получал удовольствие.— Совершенно верно.— В таком случае можно только порадоваться, что полковник не питал подобных надежд. Не хотелось бы его разочаровывать.— Полковник? — У Элизабет перехватило дыхание. — Вы знаете Блэквуда?— Да. Я служил под его началом в Индии.— Как он поживает? — нетерпеливо спросила она.— Отлично. И очень хотел бы знать, как поживаете вы.— Внезапно Элизабет осенило:— Он просил вас узнать, как у меня дела?— Что-то в этом роде. Он давно не получал от вас известий. Насколько я понял, это на вас не похоже.— Да, я совсем запустила свою переписку.— Наверное, потому, что были слишком заняты. Наверное, помощь баронессе отнимает у вас много сил и времени.Элизабет не могла не заметить осуждающие нотки, прозвучавшие в его голосе.— Что связывает вас с Блэквудом?— Я же сказал, он был моим командиром в Индии.— Я имею в виду отношения. — Должна же быть причина, заставившая Нортхэма проявить к ней такой интерес.— Сразу видно, что вы не представляете себе, что такое армия. Если полковник приказывает, все подчиняются. А когда он просит об одолжении, мы не можем отказаться, даже если вышли в отставку.Элизабет кивнула. Она знала, какую преданность и восхищение вызывал полковник Блэквуду своих подчиненных. Если бы не болезнь, приковавшая его к инвалидному креслу, Блэквуд получил бы назначение, доставшееся Веллингтону, и, возможно, командовал бы войсками при Ватерлоо. Когда она сказала об этом полковнику, тот рассмеялся без тени сожаления. «Упаси Боже, милая, — возразил он. — Если бы Бони одержал надо мной верх, где бы мы сейчас были? Лопотали бы по-французски, как пить дать! Королю бы это не понравилось. Веллингтон — блестящий полководец. И всегда таким был».— Полковник Блэквуд — кузен моей матери, — зачем-то объяснила Элизабет. — После ее смерти он назначил себя моим опекуном. Отец встретил его заботу обо мне в штыки. Так что, пожалуй, это и к лучшему, что большую часть времени он проводит за границей. Если бы он служил здесь, мне скорей всего запретили бы с ним общаться. А так мы можем переписываться. Я, можно сказать, выросла на этих письмах.— В таком случае вы, наверное, очень близки.— Да. Мне нравится так думать. — Черты Элизабет смягчились. — Сегодня же вечером напишу ему, чтобы не беспокоился. Удивительно, как это он не приказал мне явиться лично?— Он подумывал об этом, но опасался, что вы откажетесь.— И не хотел, чтобы один из его подчиненных стал свидетелем мятежа.— Пожалуй. То, что я больше не ношу мундир, ничего не меняет.Элизабет крепко сцепила сложенные на коленях руки, сдерживая дрожь в пальцах.— Так в чем же состоит ваш интерес ко мне? — спокойно спросила она. — Вы ясно дали понять, что он не носит матримониального характера.Нортхэм не уловил в ее тоне и тени разочарования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116