— спросил он.Элизабет молчала, уставившись на свои сложенные на коленях руки.— Довольно странно, что я никогда не слышал о твоих…— Порочных наклонностях.— Спасибо, очень удачное определение.— Элизабет пожала плечами:— Возможно, ты ничего не слышал, потому что вращался в других кругах.— Высший свет — это одна большая карусель, где крутятся одни и те же раскрашенные лошадки.— Какая… э-э… необычная точка зрения.— Вообще-то она принадлежит моему деду. Странно, Элизабет, но в твоем присутствии я начинаю рассуждать, как он. И мне это совсем не нравится. В конце концов, мне тридцать два, а не восемьдесят два года.— А я как раз думала, что ты кажешься очень юным по сравнению со мной.Норт был не настолько простодушен, чтобы принять это за комплимент.— В каком смысле?— Наверное, все дело в твоей естественности. Конечно, в свете того, что ты рассказал, я понимаю, что все не так просто. И все же я не могу отделаться от ощущения, что тебе никогда не приходилось слишком беспокоиться, что ты уверен в благосклонности судьбы и если тебя подведут мозги, то выручит обаяние. Наверное, именно эта уверенность в своей счастливой звезде и делает тебя молодым.Нортхэм не ответил, в очередной раз подумав о том, что, когда имеешь дело с Элизабет, лучше не спешить с выводами.— Ты слишком долго была одна, Элизабет. Семья. Друзья. Вот что помогает нам жить.— У меня есть друзья, — возразила она. — Луиза, барон. Они очень добры ко мне.Ему показалось, что она не понимает, насколько заученно прозвучал ее ответ. Ей следует постараться, если она хочет, чтобы он ей поверил.— И разумеется, у тебя есть семья.— Да.— Понятно. — Как он и предполагал, Элизабет была одинока, насколько это было возможно при ее образе жизни. — Выходит, ты не нуждаешься в моей дружбе.Друзья нужны всем, милорд. Если я отказалась, то лишь от вашей помощи.— Совсем недавно ты называла меня Нортом.— Неужели? — Элизабет изобразила задумчивость. — Да, я, кажется, это припоминаю.Нортхэм хмыкнул. Она может быть чертовски дерзкой, если дать ей волю.— Что ты собираешься делать дальше? — с любопытством спросил он. — Мы еще увидимся?— Как ты сам заметил, высший свет — это одна большая карусель. Мы неизбежно будем встречаться.— И ты будешь спать в моей постели?— Между прочим, это моя постель.— Ах да. Будет ли мне позволена подобная привилегия в дальнейшем?Элизабет не помнила, чтобы вообще позволяла ему что-либо. Просто так получилось.— Вряд ли.— Значит, ты не согласишься, чтобы я поместил тебя в твое собственное гнездышко?Элизабет не сочла нужным притворяться оскорбленной.— Конечно, нет. — Она отодвинулась от Норта и повернулась к нему, подтянув к груди колени. — Неужели ты думал, что я соглашусь?— Нет, но я должен был предложить.— В таком случае, можешь считать, что ты исполнил свой долг.— А как насчет брака?Элизабет побледнела, но продолжила игривым тоном:— Не вижу причин, почему бы тебе не жениться? Тем более что, насколько я поняла, имеет место некоторое давление со стороны твоей матери.— Весьма ощутимое давление, кстати.— И потом, существует пари.— О да. Не следует забывать и о Компас-клубе.— Тогда могу я предложить кандидатуру мисс Карузерс? Или мисс Фартингейл? Да и леди Анна… — Она негромко вскрикнула, когда он схватил ее за запястье и дернул к себе. Она упала в его объятия и, слегка задохнувшись, продолжила: — Неужели никто из них тебя не интересует? Тогда, может, леди Марта? Уж она-то, вне всяких сомнений…— Выходи за меня замуж, Элизабет.Она ошарашенно уставилась на него, но вдруг опомнилась и попыталась отстраниться» Нортхэм сжал ее руки повыше локтей, не позволяя ей вырваться.— Не нужно разрушать то, что было между нами, — побледнев, проговорила она. — Ты же знаешь, кто я.— Нет, — мягко произнес он. — Но я знаю, кем ты себя считаешь.Элизабет уперлась ладонями в его грудь, но не смогла отодвинуться ни на дюйм. Дальнейшее сопротивление выглядело бы не только унизительным, но и бесполезным.— Я не позволю тебе приносить себя в жертву, — заявила она. — Ты вбил себе в голову, будто я нуждаюсь в спасении. Это не так, Норт. Оставь меня в покое.Паника зажгла в ее глазах золотистые искры.— Ты пытаешься меня защитить? От чего?— Вовсе нет. Я…— Не спорь. Тебе кажется, что ты представляешь для меня какую-то опасность. Собственно, ты дала мне это понять еще при нашей первой встрече.— Я…Он покачал головой:— Поздно идти на попятный. Ты как-то сказала, что я перестану быть хозяином своей жизни, если ты в нее войдешь. Ты оказалась права, хотя не думаю, что ты имела в виду то, что произошло. — Он посмотрел на нее в упор. — Моя жизнь больше не принадлежит мне, Элизабет.Элизабет молчала, о чем-то задумавшись. Неожиданно ее глаза наполнились слезами. Что это могло означать? Обиду? Страх? Сожаление? Нортхэм не знал и не хотел спрашивать. Просто притянул ее к себе и обнял, терпеливо ожидая, пока ойа выплачет душевную боль, которую не могла выразить словами.Элизабет плакала долго. Это были не тихие слезы, а горькие рыдания, сотрясавшие ее тело. Она зажимала рот рукой, смущенная звуками, вырывавшимися из ее груди. Норт молча прикасался губами к ее волосам и щеке. Он не пытался утешить ее, довольный уже тем, что его объятия стали тем убежищем, где она чувствовала себя в безопасности.Заметив на столике носовой платок, он протянул его Элизабет. Она вытерла глаза и старательно высморкалась, вызвав у него улыбку, которую он поспешил скрыть. Взяв из ее руки скомканный платок, он воспользовался им, чтобы стереть с ее лица слезы, после чего запечатлел у нее на лбу нежный, почти отеческий поцелуй. Элизабет снова начала плакать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116