Я не имею ни малейшего желания связывать себя узами брака. — Он произнес это как клятву, с теми же торжественными интонациями, с какими они декламировали латинские стихи в Хэмбрик-Холле. — Хотел бы я знать, кто распустил эти слухи.Нортхэм и Саутертон хором откликнулись:— Марчмен.— Ха! Никогда не поверю. — Маркиз опустил стакан. — Уэст, может, и не прочь досадить мне лично, но он не настолько жесток, чтобы втягивать в наши разборки посторонних. А в данном случае пострадает третье лицо. — Он посмотрел на друзей и убедился, что они перестали веселиться. — Боюсь, леди София услышит о нашей помолвке раньше, чем я успею заверить ее, что все это нелепые выдумки, и будет ждать от меня предложения. Хуже того, возможно, она уже нашла священника для брачной церемонии. Дьявольская ситуация! С одной стороны, я не хотел бы угодить в ловушку, а с другой — ни одна девушка, даже такая нудная, как леди София, не заслуживает подобного обращения.Саутертон кивнул:— Пожалуй, ты прав.Нортхэм добавил:— Вообще-то Уэст просил предупредить тебя, что ходят такие слухи. Но, кажется, нас опередили.— Леди Кэролайн отвела меня в сторонку якобы для того, чтобы расспросить о моей помолвке. Я сказал «якобы», по-скольку ее больше интересовало, где находится моя спальня.— Ну и как? Ты отклонил или принял ее авансы? — ухмыльнулся Саут.— Отклонил. — Истлин пожал плечами — Пришлось. Я сам не знал, как туда добраться. Кажется, меня разместили в восточном крыле на северной стороне Или наоборот Я так и не понял, просто стараюсь держаться по левую сторону от внутреннего дворика, в надежде увидеть что-нибудь знакомое. — Он глотнул виски. — В любом случае мне придется хранить целомудрие, пока все эти болтуны не поймут, что никакой помолвки не было. Это самое меньшее, что заслуживает леди София.— А как отнеслась к этому миссис Сойер? — полюбопытствовал Нортхэм, имея в виду любовницу маркиза. — Она-то не возражает?Истлин снова прижал стакан ко лбу, ощутив очередной приступ головной боли.— Мои отношения с этой дамой уже двадцать дней как закончились. — Он поднес стакан к губам и проглотил остатки виски. — Кстати, мне только что пришло в голову, что все эти слухи могут исходить именно от нее.Очевидно, та же мысль посетила и остальных. Они воздержались от комментариев, но Истлин знал, что может рассчитывать на их поддержку. Миссис Сойер никогда не пользовалась симпатией у его друзей.Маркиз кивнул, давая понять, что правильно истолковал их молчание. Поднявшись со своего удобного места у окна, он подошел к буфету и вновь наполнил свой стакан. Затем поднял графин и вопросительно посмотрел по очереди на своих приятелей. Саутертон принял его безмолвное предложение, а Нортхэм отклонил.— Между прочим, — заметил Истлин, протянув стакан виконту, — Норту удалось уклониться от обсуждения леди Элизабет.— Еще бы! Он не знает себе равных по уверткам, — хмыкнул Саутертон. — Думаю, его матушка со мной согласится.— Вообще-то это изречение принадлежит моей матери, — заявил Нортхэм с невозмутимым видом.Саута это весьма порадовало.— Неужели? В таком случае я с ней согласен.Нортхэм вздохнул, когда Истлин засмеялся, поощряя глупые шутки виконта.— Леди Элизабет куда более темпераментна, чем кажется на первый взгляд, и куда менее жизнерадостна, чем хотела бы казаться.Истлин снова устроился у окна.— И что это должно означать?— Только то, что я сказал, — ответил Нортхэм. — И вообще мне не хотелось бы ее обсуждать.Истлин и Саутертон многозначительно переглянулись. Нортхэм вытянул указательный палец и ткнул им в каждого из них поочередно.— Прошу принять это к сведению!Приятели дружно кивнули, расплывшись в хитрых ухмылках.Закатив глаза, граф позволил себе еще одно, последнее замечание:— Она ясно дала понять, что не нуждается во мне, даже если бы меня преподнесли ей на блюдечке.Барон Баттенберн проскользнул в дверь, ведущую в комнату жены. Он все еще был в элегантном вечернем костюме — во фраке со скругленными фалдами, сером жилете в полоску, белой сорочке с высоким воротничком, острые уголки которого врезались в подбородок, и черных брюках со штрипками. Только слегка помявшийся галстук свидетельствовал о долгих часах, проведенных за карточным столом. Крахмальные складки уже не радовали глаз той пышностью, какой отличались перед обедом, и хранили зримые отпечатки пальцев, теребивших их во время игры.Приветливая улыбка Луизы несколько померкла, когда она оценила состояние его галстука.— Сколько ты проиграл, Баттенберн?Несмотря на это далеко не благосклонное приветствие, Харрисон Эдмунде, достопочтенный лорд Баттенберн, проследовал через всю комнату и запечатлел почтительный поцелуй на круглой щеке своей супруги. И только отступив назад, он заметил Элизабет Пенроуз, свернувшуюся клубочком в глубоком кресле с подголовником.— Нервишки шалят? — сочувственно спросил он.— Нет, милорд, — отозвалась Элизабет, не покривив душой. Если ее что-то и беспокоило, так это ноющая боль в бедре и пояснице. Подумать только, в кого она превратилась! В настоящую развалину. Она отвела глаза, опасаясь, что потеряет самообладание и проявит унизительную слабость в присутствии барона.— Оставь ее, Харрисон, — вмешалась Луиза. — Либби переутомилась. Это был длинный день. Для всех нас.Барон покаянно улыбнулся, но жена не ответила на его улыбку. Ее полные губы сложились в несвойственную им прямую линию.— Пятьсот фунтов, — признался он. — И почти все Саутертону. Я надеялся, что смогу отыграться, когда он встал из-за стола, но не тут-то было.Элизабет заметила выражение облегчения, мелькнувшее на лице баронессы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116