Они с Аной играли в какую-то настольную игру у камелька в уютной гостиной и одновременно повернулись к двери, когда в комнату ворвался холодный воздух с улицы.
С радостным криком мальчик вскочил и бросился к Элизе:
— Элиза! — Он повис у нее на шее. — Элиза! Вы не сказали мне, что она приедет, — укоризненно произнес он, глядя через плечо кузины на кого-то, стоявшего позади нее.
— Я и сам не знал. — Голос Киприана раздался так близко, что у Элизы от волнения закружилась голова.
— Пойдем, Ана, — вмешался Ксавье, — я помогу тебе на кухне.
Не дав Элизе возможности возразить, парочка исчезла, оставив Элизу беспомощно смотреть на Киприана. Единственным буфером между ними был теперь ее счастливый кузен.
— Почему ты не известила меня, что приедешь? — обратился Обри уже к ней.
— Я не знала, где ты. — Она пригладила его непокорные вихры, стараясь не обращать внимания на Киприана. — Ты отлично выглядишь.
— О, я и чувствую себя отлично. — Мальчик высвободился из ее объятий. — Моя хромота проходит. Медленно, — сознался он, — но все-таки проходит.
Он начал демонстрировать ей, какой сильной и подвижной стала его больная нога. Глядя на него, Элиза думала о его родителях. Они так по нему тосковали, но теперь, когда они увидят его окрепшим и почти здоровым, может быть, все пережитое покажется им не напрасным.
— Я приехала забрать тебя домой, — выпалила она.
Обри прекратил свои штучки, лицо его стало серьезным.
— Я на это надеялся. — Он покосился на Киприана. — Папа прислал выкуп?
Киприан кивнул и шагнул к Элизе:
— Могу я взять твой плащ?
Она отступила, плотнее запахивая плащ, словно он мог предоставить ей какую-то защиту от него.
— Нам нет нужды задерживаться здесь. Мы можем сейчас же вернуться в Лайм-Риджис в этой карете.
Киприан сделал еще шаг к ней, и она снова отступила.
— Путь будет долгим, на улице холод, — сказал он. — Вам стоит подкрепиться знаменитым овощным супом Аны. Она и свежий хлеб испекла.
Элиза покачала головой:
— Нет, я не хочу.
— Ну а Обри хочет. Правда, Обри?
— Ну… — Мальчик замялся, с любопытством поглядывая то на одного, то на другую. — Вообще-то я голоден…
— Не вмешивай сюда Обри! — резко сказала Элиза.
— Он уже замешан, — ответил Киприан так спокойно, что ей захотелось кричать.
— Только потому, что ты так одержим своей местью! — взорвалась она. Вся боль ее сердца, все страхи, сомнения, тоска — все это вдруг поднялось в ней, закипело, забурлило — и неудержимо вырвалось наружу. — Только потому, что ты захотел, используя Обри, отомстить своему отцу! Но дядя Ллойд не знал о тебе. Он не знал, что Сибил родила ему сына…
— По-твоему, его оправдывает то, что он дал ей денег, чтобы избавиться от меня?
Прежде чем Элиза смогла ответить, она почувствовала, как ее дергают за руку.
— Я… Я не понимаю, — прошептал Обри. Элиза вдруг осознала, что они наделали. Она уставилась на мальчика широко раскрытыми глазами. Ей безумно захотелось взять назад столь неосторожно вырвавшиеся у нее слова, но по лицу Обри она видела, что уже слишком поздно.
— Ты сказала «нанести удар своему отцу», но… — Мальчик взглянул на Киприана, на Элизу, снова на Киприана. — Это значит… что мой отец… мой отец — и ваш отец тоже?
Киприан положил руки на плечи Обри, присел перед ним на корточки.
— Мы с тобой сводные братья, Обри. Я не хотел тебе говорить, потому что не знал, как ты к этому отнесешься.
— Но… но я не понимаю…
— Это случилось давно, еще до того, как твоя мать вышла замуж за твоего отца.
Обри на мгновение нахмурился, потом глаза его широко раскрылись, в них вспыхнуло понимание.
— О! Но кто же тогда ваша мать?
Киприан погладил худенькие плечи Обри и глубоко вздохнул:
— Ее звали Сибил. Она была красива, но не из тех женщин, на ком мог бы жениться твой отец. — Он замолчал, и Элиза увидела, как сжались его челюсти. Обрисовать Обри ситуацию так мягко, несомненно, стоило ему огромного усилия. — Но она хорошо обо мне заботилась, — добавил он.
— Так вот почему вы меня похитили, да? Потому что мой отец не женился на вашей матери. Он женился на моей. — Обри попятился, на его лице отразились противоречивые чувства. — Вот почему вы меня ненавидите.
— Я не ненавижу тебя…
— Вы меня ненавидели. Сначала.
— Я старался возненавидеть тебя, — признался Киприан. — Но ты был таким хорошим юнгой. — Он улыбнулся мальчику и получил неуверенную улыбку в ответ. — Ты упорно трудился. Ты сам вернул себе здоровье. А кроме того… — Он снова замолчал, и Элиза затаила дыхание. — Кроме того, ты мой брат.
— Сводный брат, — поправил его Обри, все еще несколько обиженно.
— Единственный брат, — сказал Киприан.
Наступило молчание. Мужчина и мальчик долго смотрели в глаза друг другу. Как они похожи, подумала Элиза, чувствуя, как любовь к ним обоим переполняет ее сердце. Темные волосы, синие глаза. Оба решительные — твердолобые, если уж говорить начистоту.
Потом Киприан протянул руки, и Обри кинулся в объятия старшего брата.
— Я всегда хотел иметь брата, — прошептал мальчик дрожащим голосом.
— Я тоже, — хрипло отозвался Киприан, крепче обнимая Обри.
Слезы подступили к глазам Элизы. Кто бы мог представить себе такую сцену между похитителем и похищенным? Впрочем, кто-кто, а уж она-то могла бы. Разве не была она тоже похищена Киприаном, как и Обри? И разве ее не влекло к нему с такой неодолимой силой? Но, в отличие от Обри, ее не связывали с Киприаном никакие узы. Он не был ее братом. Не был даже кузеном по крови. Он был просто мужчиной, похитившим ее девственность — и ее сердце. Но для него это значило совсем не так много, как для нее, напомнила она себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113