Как там говорил Ксавье — в его сердце много боли? Ха! Да у него вообще нет сердца, считала Элиза.
— Мама? — пробормотал Обри, пытаясь повернуться на другой бок в гамаке, куда его уложили. — Мама!..
Прежде чем Элиза успела до него дотянуться, гамак перевернулся и бедняжка Обри вывалился из него. С глухим стуком шлепнувшись на пол, он громко завопил от боли и испуга.
Элиза помогла плачущему мальчику сесть и, убедившись, что он ничего себе не повредил, стала его утешать. Это оказалось нелегкой задачей, тем более что самой Элизе стоило огромного труда удержаться от слез, пока она объясняла, почему окружающая обстановка так изменилась.
— Я хочу к маме! — рыдал Обри, не слушая ее. «И я хочу к маме», — подумала Элиза, из последних сил пытаясь сдержать собственные рыдания.
— Мы обязательно вернемся домой, Обри, — говорила она как можно более убедительным тоном, — вот увидишь. Этот злой человек просто хочет напугать твоего отца, и больше ничего. Дядя Ллойд нас выручит, я знаю…
И все же оба представляли собой весьма жалкое зрелище, когда к ним в каюту заглянул Оливер.
— С вами все в порядке? — спросил он, окидывая Элизу таким взглядом, за который непременно схлопотал бы увесистую затрещину, будь они в Лондоне. Увы — они были не в Лондоне, а за сотни и сотни миль от сколько-нибудь цивилизованного общества. Она и Обри оказались во власти негодяя капитана и его мерзкой команды; вот почему, во избежание дальнейших неприятностей, нужно немедленно дать Оливеру достойный отпор. Ах, знать бы ей еще, как это делается!
— Что вам нужно? — всхлипнула Элиза, загораживая собой Обри.
— Сказать по правде? — ухмыльнулся молодой моряк, неторопливо приближаясь к ним.
— Ты пират, да? — спросил вдруг Обри, внимательно разглядывавший из-за спины кузины человека, которого до настоящего момента считал слугой, причем слугой гораздо более интересным и забавным, чем другие.
— Пират? Что за мысль, парень! Я просто веселый морской бродяга, вожу людям разные вещички, чтоб им тоже сталб интересно жить.
— А почему ты меня украл, если ты не пират? — требовательно спросил мальчик.
Улыбка Оливера вмиг погасла. Теперь он выглядел таким же пристыженным, как ночью, когда они с Ксавье прибежали на крик Элизы, в ярости выскочившей из каюты капитана. Правда, чувство стыда не помешало ему снова запереть Элизу вместе с Обри в этой каморке, но, по крайней мере, у него еще сохранилась хоть капля совести — не то что у его гнусного капитана. Элиза тут же постаралась воспользоваться этим и сделать все возможное, чтобы эта капля совести мучила молодого моряка как можно сильнее.
— Да, Оливер, — сказала она, — объясните бедному Обри, почему вы украли его из его собственной постели. Объясните ребенку, почему вы лгали ему, почему опоили его каким-то зельем и притащили сюда.
Оливер, утративший всю свою веселость, закусил губу. Взгляд его заметался между обоими пленниками.
— Видишь ли, мой мальчик… — промямлил он. — Я… Тут такое дело… — Запнувшись, он отвернулся от них, выглянул в коридор и закричал: — Ксавье! Где тебя черти носят?!
Обри весь сжался, когда высоченный африканец, нагнувшись под бимсом, вошел в их каюту, но Элиза испытала облегчение. Конечно, это было глупо, ведь Ксавье тоже принимал участие в ее похищении, но что-то в нем действовало на нее успокаивающе.
— Доброе утро, мисс, — прогудел великан. — А, вот и молодой мастер Обри! — Он одарил мальчика ослепительной белозубой улыбкой и протянул ему руку. — Я — Ксавье, первый помощник капитана на «Хамелеоне». Тебе никогда раньше не приходилось спать в гамаке?
Обри глянул на Элизу. Она едва заметно ободряюще кивнула, и мальчик, поколебавшись, пожал протянутую руку.
— Нет, никогда, — ответил он. — Но если бы я знал, что лежу в гамаке, то не упал бы.
При виде белой детской ручки, утонувшей в гигантской черной лапище, Элиза еще больше уверилась, что Ксавье — их союзник, а не враг. Не то что Оливер, подумала она, посылая предателю уничтожающий взгляд. Он снова пялился на нее, несомненно разглядывая ее безнадежно измятое дезабилье, но ее взгляда он не выдержал. Отворачиваясь, он буркнул:
— Я подумал, может, вы хотите поесть.
Элиза воинственно вздернула подбородок и постаралась припомнить, как их дворецкий в Лондоне держал себя с нерадивыми слугами.
— Во-первых, принесите нам воды для умывания. И мне нужны щетка для волос и гребень, — произнесла она не терпящим возражений тоном и добавила, полностью входя в роль: — Эта комната никуда не годится. Нам нужны апартаменты с отдельными комнатами для меня и Обри. Завтракать мы будем там, но воду можете принести и сюда, — милостиво закончила Элиза свой монолог и лукаво взглянула на Оливера. Тот выглядел оробевшим, и девушка почувствовала удовлетворение. — Что же вы стойте? — поторопила она молодого моряка. — Выполняйте, я жду.
Оливер попятился в коридор, стукнувшись головой о низкую дверную притолоку. Едва он скрылся из виду, Ксавье от души расхохотался:
— Ай да мисс Элиза! Я вижу, вы поняли, как надо держаться с нашим Оливером.
Перебросив за спину безнадежно спутанные волосы, Элиза недоверчиво уточнила:
— То есть как с презренным червем, каковым он и является на самом деле?
Африканец снова рассмеялся, и его гулкий раскатистый хохот невольно вызвал на губах девушки улыбку.
— Оливер любит женщин, — пояснил Ксавье. — Очень любит. А женщины любят его — просто штабелями к его ногам падают. Вот этот сопляк и ходит задрав нос и вечно хвастается, как он умеет их ублажить… — Тут он осекся и смущенно закашлялся. — Если вы понимаете, что я имею в виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113