Покажешь его мне.
– Как?
– Если будем наблюдать за Белым домом, в конце концов увидим, как он входит или выходит.
– Если он войдет или выйдет, Макнейр сказал, что он часто разъезжает.
– Например, в Палм-Спрингс, украсть рукопись? В Кармел, столкнуть с обрыва старика сенатора? Похоже, у этого Риддла много разъездов.
Нортон сел в кресло и хмуро уставился на свои босые ноги.
– Это уже слишком, Гейб, – пробормотал он. – Неужели ты и вправду считаешь, что человек, работающий в Белом доме, в уитморовском Белом доме, может быть взломщиком и убийцей?
Гейб рассмеялся и провел рукой по волосам, осыпав плечи перхотью.
– Друг мой, об этом и речь. В каком мире ты живешь?
– Ладно, ладно, допускаю. Все возможно. Но если так, наверно, пора сообщить властям обо всем, что мы знаем.
– Каким властям? Чаку Уитмору? Эду Мерфи? Этому болвану министру юстиции? Или, может, Уиту Стоуну, раз он сменит его?
– Нет, не им. Но ведется расследование убийства Донны, у Стоуна оказалась ее рукопись, значит, он здесь как-то замешан. Сообщим все, что знаем, в прокуратуру, и пусть они действуют дальше.
– Во-первых, нельзя доказать, что рукопись была в столе у Стоуна, не поставив меня под удар. Во-вторых, знаешь ты, кто новый прокурор округа Колумбия?
– Конечно. Фрэнк Кифнер. Только вряд ли он лично занимается убийством Донны. Скорее, кто-то из его помощников.
– Опять ошибка. Он лично руководит расследованием. И, как я слышал, ему не терпится предъявить обвинение. Только тут одна маленькая загвоздка: не на кого навесить это дело.
– А тот парень? Ненормальный?
– Никаких улик. Да и все равно вряд ли удастся его засудить. Они фабрикуют обвинение, он ссылается на психическое заболевание, и его отправляют в лечебницу, где ему и без того место. Все довольны.
– Я не думаю, что Фрэнк на такое способен.
– Ты его знаешь? – спросил Гейб.
– Познакомились в Капитолии лет пять назад. Он помоложе меня.
– Верно. Самый молодой прокурор в стране. И хочет стать самым молодым федеральным судьей или самым молодым помощником министра юстиции, если Уит Стоун станет во главе министерства. И вот еще что. В адресной книге Стоуна телефонный номер Кифнера, не внесенный в справочники, обозначен буквой «Ф».
– Ничего странного, что у крупного вашингтонского юриста есть телефон прокурора.
– Ничего, однако все фамилии в книге записаны полностью, только вместо «Гвен» – «Г.», вместо «Риддл» – «Р.» и «Ф.» – вместо Фрэнк Кифнер. Прокурор находится в избранном обществе.
– Я неплохо знаю Фрэнка и могу доверительно поговорить с ним. Не упоминая ни о тебе, ни о рукописи. Просто расскажу о том, что происходят странные вещи.
– Кифнер проведет тебя. Ты только выболтаешь ему все, что нам известно, а потом все остальные двери будут захлопываться у нас перед носом.
– По-моему, Кифнер честен. И, несомненно, умен. Слишком умен, чтобы не шутить с расследованием убийства.
– О господи, – застонал Гейб, – понятно, почему южане проиграли войну. Неужели ты не можешь понять своей тупой башкой, что всем, кроме тебя, наплевать, кто убил Донну? Уитмор хочет выгородить себя. Мерфи хочет выгородить Уитмора. Кифнер мечтает угодить Белому дому и получить повышение. Сержант, ведущий расследование, стремится в начальники полиции. Так все и идет. Каждый думает только о себе.
– А ты, Гейб? – раздраженно спросил Нортон. – Тебя волнует то, что случилось с Донной? Или только хочешь найти святой Грааль, который ты именуешь «досье Гувера»?
Гейб усмехнулся.
– Вот теперь ты попал в точку, – сказал он. – Само собой, я помогаю тебе, потому что ты можешь помочь мне. Так устроен мир. Но ты никому не можешь помочь, если не начнешь работать головой. Слушай, позвони Джеффу Филдсу, скажи, что хочешь снова поговорить с ним. Поговори с Гвен Бауэре, узнай, что сможешь, о Стоуне. И найди предлог наведаться к Макнейру. Если он сидит в одном кабинете с Риддлом, то должен что-то знать о нем.
Гейб поднялся и стряхнул с плеч перхоть.
– Мне надо идти, – сказал он. – Слушай, ты по-прежнему со мной? Игра становится серьезной. Вчера на меня был наведен не детский пистолет.
Нортон принялся снимать галстук. Мокрая рубашка липла к спине.
– С тобой, Гейб. Хотел бы я знать, к чему нас все это приведет.
– Я скажу тебе, к чему, – ответил Гейб. – В ближайшее время мы расколем этот орешек. Посмотри!
Он протянул руки. Нортон посмотрел на них и не увидел ничего примечательного, кроме грязных ногтей.
– Смотри, – сказал Гейб и указал на запястья. – Видишь? Пятна!
Нортон пригляделся и увидел на запястье Гейба несколько бледно-розовых пятен.
– Так всегда, – сказал Гейб. – Когда я приближаюсь к раскрытию загадки, появляются пятна. Потом, когда уже совсем близок, весь покрываюсь сыпью. Это у меня шестое чувство.
Нортон молчал.
– Так что не волнуйся, дружище, – сказал Гейб. – Мы разоблачим этих гадов. Пригвоздим к позорному столбу.
Подмигнув, он дружески ткнул Нортона кулаком в плечо и выскользнул из комнаты.
Нортон облегченно вздохнул, запер дверь, выключил приемник и пошел в ванную принять витамин С. Он легко простужался и чувствовал, что болезнь начинается.
22
Нортон открыл дверь, и Пенни бросилась к нему в объятия.
– Осторожно, – сказал он, – я простужен.
– Ну и пусть, – ответила Пенни, поцеловала его и заплакала, уткнувшись ему в кашемировый свитер.
– Проходи в комнату, – сказал Нортон. – Ты ела? Могу пожарить яичницу.
– Спасибо, не надо, – угрюмо отказалась Пенни. – Что-то аппетита нет.
– Может, горячего пунша? Эту неделю я живу на пунше и таблетках.
– Разве что кока-колы. Я уже попала в такой переплет, что боюсь и пить, и курить, и переходить улицу не там, где положено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85