..
— Ну и что? — быстро перебила она его. — Это ничего не меняет. Это только доказывает, что пора что-то менять. Ехать туда, где на кону большие деньги и не надо каждый день рисковать.
— Может быть, мне нравится, как я живу сейчас.
— А мне не нравится! Я-то как сюда вписываюсь? Что ты реально можешь мне предложить?
Он уставился на нее, в замешательстве кривя уголки рта, не зная, смеяться или злиться. Он никогда прежде не видел этой женщины. И никогда прежде не слышал, как она говорит.
За окном шумел дождь. Издалека доносилось жужжание лифта. И к звукам примешивался еще один — звук ее тяжелого дыхания. Тяжелого и гневного.
— Мне надо бежать, — сказал он. — Давай потом об этом поговорим.
— Нет, мы поговорим об этом сейчас!
— Тогда, — сказал он тихо, — нам больше не о чем говорить, Мойра. Мой ответ — нет.
Он встал. Она тоже вскочила.
— Почему? — требовательно спросила она. — Просто объясни почему, черт тебя дери!
Рой кивнул, сверкнув глазами. Скорее всего потому, что он ее боится, объяснил он.
— Я встречал таких людей раньше, детка. Проходят огонь, воду и медные трубы и всегда получают, чего хотят. Но долго так продержаться невозможно.
— Чушь!
— Нет, опыт. Раньше или позже, но они обязательно окажутся под ударом. И когда наступит твоя очередь, я не хочу быть рядом.
Он направился к двери. С бешеными глазами, с искаженным от гнева лицом она кинулась наперерез и преградила ему путь.
— Это из-за твоей матери, да? Ну конечно, из-за нее! Да у вас с ней одно из тех делишек, о которых вне семьи не распространяются! Вот почему вы так порхаете друг перед другом! Вот почему ты у нее жил!
— Что-о? — Он остановился. — О чем это ты?
— Да не прикидывайся невинным младенцем! Ты и твоя мать, фу! Я теперь тебя насквозь вижу, надо было тебя раньше раскусить, сукин ты сын! И как тебе это?! Как тебе нравится...
— А как тебе это нравится? — сказал Рой.
Он неожиданно ударил ее и потом, когда она покачнулась, ударил снова с другой стороны. Она прыгнула на него, царапая ногтями, но он схватил ее за волосы, отшвырнул прочь, и она упала, растянувшись на ковре.
Он с любопытством смотрел на ее искаженное и покрасневшее лицо.
— Ты поняла? — спросил он. — Теперь ты поняла, почему у нас ничего не выйдет, Мойра?
— Ах ты, сволочь! Это ты скоро кое-что поймешь!
— Прости, Мойра, — сказал он. — Спокойной ночи и удачи тебе.
21
Выйдя на улицу, он не сразу сел в машину, а помедлил, наслаждаясь бьющим в лицо дождем, прохладой и ощущением чистоты. В дожде было что-то простое и честное, нормальное, как жизнь. Он был рад, что выбрался на улицу, под дождь, а не сидит там с ней.
Вернувшись в гостиницу, он заснул не сразу, думая о Мойре, удивляясь, что не чувствует большой потери, расставшись с ней.
Может, сегодня произошло то, что он собирался сделать уже давно? Вполне возможно; у него было ощущение, что сегодня не произошло никаких неожиданностей. Возможно, даже его сильное влечение к Кэрол было реакцией на Мойру, попыткой связать себя с другой женщиной и таким образом освободиться от нее.
Кэрол...
Он поежился, а потом выбросил ее из головы. Он решил, что должен что-то для нее сделать. Однажды так или иначе он с ней все уладит.
А Мойра...
Он нахмурился, почти засыпая, потом покачал головой. Нет, нет тут никакой опасности. Она обиделась, выплеснула на него свой гнев, но теперь, скорее всего, об этом жалеет. В любом случае сделать она ничего не сможет, а если и хотела бы, то достаточно умна, чтобы не пытаться. Ее собственное положение слишком неустойчиво. Она сама была слишком уязвима.
Рой уснул глубоким сном. Он почти не отдохнул прошлой ночью, и теперь ему надо было хорошенько отоспаться. Когда он проснулся, шел уже десятый час.
Он встал, чувствуя себя бодрым и полным энергии, и, едва надев халат, принялся обдумывать планы на день, потом медленно, с подавленным видом, сел обратно. Вся последняя неделя прошла под этим знаком, и сегодня ничего не изменилось, и он опять сидел на том же самом месте и неподвижно глядел в пустоту. Он не мог работать, не мог действовать. Очередной бессмысленный день, один из долгой череды дней, когда ему нечем заняться.
Он вяло выругался, обложив Каггса.
Потом себя.
Положение было безнадежным, но уже в самой этой безнадежности был проблеск надежды. Он побрился, умылся, оделся, отправился завтракать и все это время искал выход из тупика. Но на ум приходили все те же два решения, и оба были неприемлемы.
Первое: он принимает предложение Каггса, соглашается на него без дальнейших проволочек и завязывает с мошенничеством. Второе: он уезжает из этого города и начинает все сначала, как в те времена, когда он впервые приехал в Лос-Анджелес.
После завтрака он сел в машину и принялся бесцельно блуждать по городу, а это утомляло его больше всего. Очень скоро его терпение лопнуло, он подкатил к тротуару и остановился.
Мысли упрямо возвращались все к той же неразрешимой проблеме.
Каггс, думал он с горечью. Этот чертов Перк (Персиваль) Каггс! На что я ему сдался? С чего он взял, что я...
И вдруг Роя осенило. Его лицо разгладилось, а губы медленно растянулись в улыбке.
Каггс был человеком скоропалительных суждений и постоянно торопился с выводами. Вполне возможно, он так же быстро и передумает. Он ни от кого не потерпит сумасбродства. Если он увидит нечто подобное, то без всяких извинений вышвырнет Роя с работы так же быстро, как и принял.
Рой позвонил ему из ближайшей аптеки. Нет, ему пока еще нельзя выходить на работу (наказ доктора), но, может быть, Каггс захочет с ним пообедать? Каггс ответил, что у него мало времени на ланч и обычно он ест бутерброды прямо в офисе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47