Ты изо всех сил трясешь рукой, придерживая кубик за ребро и не выпуская его, а потом подбрасываешь. Он должен взлететь, упасть, но не перевернуться. Если кто-то из игроков становится чересчур подозрительным, можно положить кубик в чашку или, еще лучше, в стакан, поскольку в баре со стаканами проще. И снова нельзя дать кубику перевернуться. Нужно придерживать его, как и раньше, энергично стукая им о стекло, чтобы создать видимость перемещения, а потом бросить так же, как и раньше.
Конечно, чтобы этому научиться, нужно время. На все нужно время.
Если обстановка накаляется, бармен за хорошие чаевые может тебя выручить. Он зовет тебя к телефону, говорит, что поблизости копы, или сочиняет еще что-нибудь в этом роде. Обычно бармены терпеть не могут алкашей. За лишний доллар они всегда готовы посмотреть, как тех дурят, разумеется, если это не друзья.
Минц знал множество разных приемчиков, не только традиционный набор. Некоторые из них обещали доход выше чем тысяча долларов — обычный для мелкого мошенника потолок. Однако в подобных делах был нужен еще один человек и немало времени на подготовку. На поверку выходило, что эти трюки граничили с крупным мошенничеством. Помимо прочего, у этих приемов был один серьезный недостаток: если жертва просечет, тебя поймают. Нельзя делать ошибок. Нельзя быть невезучим. Иначе тебе конец.
Минц не объяснил своему ученику две крайне необходимые вещи. Первая объяснению не поддавалась. Это была как раз та характерная черта, которой каждый должен был обзавестись сам, в только ему присущем стиле: научиться сохранять высочайшую степень анонимности, оставаясь при этом активным и деятельным. Конечно, речь тут шла не о переодевании. Необходимо было знать то, чего не надо делать. Например, избегать изысканности, каких-то особых словечек, особого тона или манеры говорить, каких-то поз, жестов, примечательной походки — того, что можно было запомнить.
Всему этому невозможно было научить.
Вероятно, Минц не объяснил второй вещи потому, что не видел в этом необходимости. Считалось, что Рой это и так знает.
Уроки закончились.
Рой усердно принялся за работу. Он завел приличный гардероб. Переехал в хорошую гостиницу. Он жил довольно расточительно, но мало-помалу скопил около четырех тысяч долларов.
Шли месяцы. Однажды, когда он ел в одной из закусочных Астории, туда явился сыщик, который искал именно его.
Беседуя с хозяином, детектив описал Роя в малейших подробностях. У него не было фотографии, а только карандашный рисунок, сделанный в полиции по словесному портрету, и схожесть была невероятная.
Рой видел, как они поглядывали в его сторону во время разговора, и ему страшно хотелось вскочить и ринуться прочь. Прорваться через кухню прямо к черному ходу. Возможно, единственное, что его останавливало, — это слабость в ногах.
Потом он посмотрел на себя в зеркало над стойкой, и из груди его вырвался облегченный вздох.
Когда он покинул отель, день разгулялся, и он сдал свою шляпу, пальто и галстук в камеру хранения метрополитена. Потом, примерно через час, подстригся под машинку.
Рой радикально изменил внешность. Так, чтобы его не сцапали. И все равно дрожал как осиновый лист. Он прокрался в свой номер. Интересно, хватит ли у него духу работать снова. Рой просидел в гостинице до темноты, а потом пошел искать Минца.
Минц съехал из маленького отеля, где раньше жил. Он исчез несколько месяцев назад, не оставив адреса. Рой принялся разыскивать его. К счастью, ему удалось встретить Минца в баре в шести кварталах отсюда.
Кидала страшно перепугался, узнав, что стряслось.
— Ты что, хочешь сказать, ты все это время работал здесь? На одном месте? Боже праведный! Знаешь, где я был за последние шесть месяцев? В дюжине мест! Отсюда до побережья и обратно!
— Но зачем? Нью-Йорк ведь большой город. Откуда...
Минц нетерпеливо прервал его. Нью-Йорк — не большой город, ответил он. Здесь просто очень много людей, но все они живут на сравнительно небольшой территории. И если ты переберешься из битком набитого Манхэттена в какой-нибудь соседний район, у тебя не станет больше шансов. Ты не только будешь сталкиваться с теми же людьми, которые работают в Манхэттене, а живут в Астории, на Джексон Хайтс и так далее, но там ты станешь еще сильнее бросаться в глаза. Там тебя легче заметить.
— Парень, тебя и слепой увидит. Посмотри на свою стрижку! На эти модные часики, на свои трехцветные ботинки! Еще не хватает черной повязки на глаз и полного рта золотых зубов!
Рой покраснел. Он беспокойно спросил, в каждом ли городе так обстоят дела? Обязательно ли надо переезжать с места на место, тратя деньги и бросая все именно в тот момент, когда уже знаешь окрестности как свои пять пальцев?
— Чего ты хочешь? — Минц пожал плечами. — Бутербродов с икрой? Обычно только в Лос-Анджелесе можно оставаться долго, потому что это не один город. Это целый округ с десятками городков. Движение там ужасное, транспорт ходит из рук вон плохо и люди не передвигаются так активно, как в Нью-Йорке. Но, — он сурово погрозил пальцем, — это все же не значит, что ты можешь пускаться во все тяжкие. Ты кидала, понимаешь? Вор. У тебя нет ни дома, ни друзей и никаких легальных способов существования. И лучше, черт тебя побери, чтобы ты этого не забывал.
— Не забуду, — пообещал Рой. — Слушай, Минц...
— Что?
Рой улыбнулся и покачал головой, оставив свои мысли при себе. «А что, если бы у меня был дом, постоянное место жительства, так сказать? И сотня друзей-приятелей? И работа...»
Но тут в дверь постучали, и он сказал:
— Заходи, Лилли.
И вошла его мать.
6
Казалось, она ничуть не постарела за те семь лет, что они не виделись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47