Моя карта имела вид довольно толстой папки с пропастью всяких документо
в Ч платежки, гарантии, официальные поручения, титульные списки фирм и о
рганизаций, копии правительственных постановлений, решений, разрешени
й и указаний. Короче, это была о-очень серьезная карта целого архипелага с
казочных островов оффшорных сокровищ.
Смешно Ч в то утро я уехал отсюда на леваке, так же как и приехал сейчас.
Судьба, наверное.
Маршрут боевой и трудовой славы Ч «Шереметьево-2», Франкфурт, Париж, Нью-
Йорк,
Кайманы, Гонконг, Москва. Когда меня взяли на въездном паспортном контро
ле в аэропорту, карты со мной уже не было. Да и вряд ли она бы помогла кому-н
ибудь Ч сокровища были откопаны, расфасованы и перезанычены.
Господи, какое счастье этот современный финансово-электронный прогрес
с!
Хорош бы я был, таскаясь по миру с десятью тоннами всяких там пиастров, дуб
лонов, цехинов и прочих гиней!…
Так и поехал налегке из Шереметьево в Лефортовскую тюрьму, потом в Бутыр
ки, оттуда в спецколонию 1/4 11 Пермского областного управления исправитель
но-трудовых учреждений, пока сегодня меня не доставили обратно в Москву,
погуляли в шикарной гостинице, а уж после этого довелось мне добраться н
а «шестерке» крысиного цвета сюда Ч на финишную отметку моего увлекате
льного путешествия.
И в точном соответствии с жанром сумасшедших гонок я почувствовал, что у
финишной ленточки силенки, видимо, кончились совсем.
Я подтянул к себе ближе свой огромно-неподъемный баул, держась за ручку, к
ак за поручень, рывком поднялся с чужого дивана. Тело, намученное, загнанн
ое за сегодня, выло пронзительно, тонко плакало и жалко стонало.
Тело вело себя недостойно Ч я не уважал его. Я знал, что это позорное пове
дение тела Ч от страха. Оно боялось, что за дверью никто не ответит на зво
нок. Я сказал скулящему телу, своей якобы могучей тренированной плоти Ч
плевал я на тебя! И на твои пустые страхи!
И нажал на пуговку звонка. Длинно, нахально. Как бы уверенно. Как к себе дом
ой.
Шелест шлепанцев в прихожей, приглушенный щелчок выключателя, писклявы
й и нахальный голос за дверью:
Ч Ну, кого там среди ночи несет?
Ч Ужин из ресторана заказывали? Ч строго спросил я.
Ч Что-о? Совсем охалпели… Ч Дверь распахнулась. Вот оно Ч длинное, худо
щавое, золотисто-рыжее, конопатое, востроносое, с модными кручеными дужк
ами очков, в джинсовых рваных шортах и короткой маечке Ч не то повязка на
сиськах, не то просторный лифчик. А из-за ее спины, из комнаты будто звуков
ой пар вздымается музыкой Ч кричит, ликует и страстно жалуется в эфире Л
юбовь Успенская: «Пропадаю я, пропадаю…»
Не верю! Это я пропадал, пропадал, да, видно, не судьба мне пока Ч выбил дно
и вышел вон.
Ч Ты кто? Ч спросила она, улыбаясь еле-еле заметно, только уголочками гу
б.
Ч Кот в пальто.
Ч Ага! Пальто, наверное, в этом роскошном портпледе?
Ч Как же! Личные вещи следуют отдельно международным багажом. Что с мест
ами в вашем «Шератоне»?
Ч Зависит от срока проживания…
Ч На часок. На денек. На неделечку… А?… Ч Я стоял, опершись плечом на дверн
ую раму, с удовольствием глядя на нее. Наверное, единственного человека, к
оторый ждал меня в этом злом и отчаянном городе.
Ч Если надолго Ч скидка полагается. Предпочитаю Ч навсегда… На всю жи
знь…
Ч Для меня часок Ч это и есть навсегда. А денек Ч вся оставшаяся жизнь.

Она молча смотрела на меня, вглядывалась пристально, будто все еще не вер
ила себе.
Ч Можно я тебя покиссаю? Ч спросил я вежливо.
Ч Можно, Ч кивнула она. Ч Поцелуй меня… Она взяла меня за лацканы моего
измочаленного муарового пиджака, втянула в квартиру, обняла и поцеловал
а.
Господи, Боженька ты мой! Так пьют в жажду холодную воду, так вдыхают чисты
й воздух в удушье, так смотрят в забытьи сладкий сон.
Черт его знает! А может быть, я ее люблю? Потеряв дыхание, весь трясясь, я сил
ьно прижимал ее к себе левой рукой, забыв, что в правой у меня по-прежнему б
аул. Она оторвалась от меня только на миг, быстро приказав:
Ч Да брось ты свой дерьмовый рюкзак!
Ишь ты какая! Брось! Я осторожно опустил свою суму переметную, а ее подхват
ил на руки, внес в комнату, освещенную зеленой настольной лампой и нервно
мерцающим экраном компьютера.
Шикарный однокомнатный «Шератон» в многоквартирной трущобе в Теплом С
тане Ч нежданно-негаданная прибыль на безумный поступок. Это когда я да
л ей несколько лет назад Ч беспомощной, беззащитно-одинокой, бездомной,
загнанной, да и мне почти незнакомой, Ч денег на покупку этой хибары. И мы
сли тогда не допускал, что станет она стартом и финишем моей кругосветки,
а теперь Ч единственным для меня укрывищем, лежбищем и охотничьей засид
кой…
Мы двигались по комнате в недостоверном танце, будто плыли под крик Любы
Успенской, которая все грозилась пропасть, и глаза мои были закрыты, а она
быстро и счастливо бормотала:
Ч Господи… на часок… на денек… Придурок ненормальный! Зачем ты на мою го
лову навязался? Счастье ты мое горькое… На всю голову трахнутый…
Тюремная морда… Любимый мой…
Я опустил ее на тахту и стал стягивать эту смешную мини-майку, из-под кото
рой вырвались на волю острые, нежно-смуглые сиськи, похожие на спелую хур
му. А она, не отпуская меня, расстегивала пуговицы на моей рубахе, дергала
брючный ремень, наткнулась на заткнутый за пояс пистолет.
Ч Это что? Зачем? Ч встревожилась на миг.
Я целовал ее и смеялся:
Ч Будильник. Мой телохранитель дал поносить. На память. Не урони, смотри,
на пол Ч еще стрельнет нам в беззащитные места…

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21